Дело не в тебе, дело во мне (ЛП)

— Тебе придётся как-нибудь сходить со мной в спортзал, чтобы убедиться в этом самой.

— О, нет. Тренировки — это не совсем моё. Серьёзно, в последний раз, когда я делала выпады, я, кажется, растянула мою ва… — мои губы захлопнулись. — Мою ногу. Мышцу на ноге.

Он смеется.

— На самом деле, примерно через десять секунд я уже на нуле, и это просто от поддержки моего собственного веса тела, — я качаю головой, морщась. — Любой вид напряжённой физической активности… Не моя специальность.

Его глаза сверкают тёмным юмором, и у меня такое чувство, что он представляет себе совершенно другой вид напряжённой физической активности. Дерьмо.

— Спорт! Я имею в виду спорт, — я нервно сглатываю. — Я ненавижу спорт.

— И всё же ты на площадке на матче плей-офф.

Я открываю рот, чтобы возразить, но прежде чем я успеваю произнести хоть слово, меня прерывает Ральф, который явно злится.

— Что, чёрт возьми, это такое, Джемма?

Мгновение спустя я снова на ногах. Кровь приливает к моей голове, но Зеленоглазый успокаивает меня, слегка сжимая мою руку. Когда мой мозг перестаёт вращаться, мне удается сосредоточиться на Ральфе, который наконец-то отложил свой мобильный. Его искажено злобным взглядом, который мечется от меня к Зеленоглазому и обратно.

— Привет, Ральф.

Я поднимаю руку и слегка машу пальцем в его направлении.

Толпа разражается громовым хором смеха и одобрительных возгласов.

Когда он слышит их, руки Ральфа сжимаются в кулаки, и его лицо начинает краснеть.

— Не говори мне это милое маленькое "Привет, Ральф".

Он делает шаг ближе ко мне, и я чувствую, как Зеленоглазый напрягается. Я замечаю, что его рука не отпускает мою руку.

— Не хочешь объяснить, кто, чёрт возьми, этот парень и почему, чёрт возьми, ты целовала его, как маленькая шлюшка, перед всем грёбанным миром?

Я выпрямляю спину, и, хотя я не вижу его, я действительно чувствую гнев, льющийся из Зеленоглазого. Я слышу, как диктор над головой рассказывает о том, что к этому моменту превратилось в огромное зрелище.

Ну, ребята, во время игры плей-офф на площадке всегда много драмы, но сегодня вечером, похоже, столько же происходит и на боковой линии!

Я стараюсь не обращать на него внимания и сосредоточиться на том, чтобы разрядить ситуацию до того, как она станет до конца вечности национальной новостью и зальётся, если это ещё не произошло, на "Ютуб".

— Ты говорил по телефону, и камера для поцелуев… — начинаю я.

Ральф обрывает меня.

— О, я разговаривал по телефону две секунды…

— Два часа не хочешь, — бормочу я.

— …и боже упаси, если никто не обращал внимания на Джемму и минуту в течение дня! — Ральф усмехается. — Клянусь, тебе нужно больше самоутверждения, чем девочке-подростку во время месячных.

Я вздрагиваю.

Ральф подходит ближе, и его голос понижается до снисходительного шепота, который мне слишком хорошо знаком.

— Я всегда слышал, что художники эгоцентричны, но ты… — он качает головой, и ухмылка кривит его губы. — С другой стороны, ты, правда, можешь называть себя художником, если в жизни не продала ни одной из своих дурацких картин?

Это низко, даже для него.

Я пытаюсь, но безуспешно, прикусить язык.

— Я не знаю, Ральф, можешь ли ты вообще называть себя мужчиной, если твоя сексуальная выносливость не улучшилась с тех пор, как ты ещё только мечтал о сексе?

— Хорошо, Джемма, — он улыбается, но улыбка эта пронизана жестокостью. — Знаешь, Сьюзи из 3В, кажется, не возражает. А Эмили из соседнего дома? Она никогда не жаловалась. Особенно прошлой ночью, когда я взял её в твоей квартире.

Я чувствую, что бледнею. Рука на моей руке рефлекторно сжимается, но я едва замечаю это.

— Дважды, — Ральф ухмыляется, очень довольный собой. — Знаешь, Джем, тебе действительно не следует оставлять ключ под ковриком.

— Ты… — я сглатываю. — Ты…

— Изменял тебе? — он делает ещё один шаг вперёд, так что нас разделяет всего тридцать сантиметров или около того. — О, господи, Джемма. Ты действительно думала, что мы были созданы друг для друга? Чёрт, я покончил бы с этим после нашего первого свидания, но… — он пожимает плечами и похотливо опускает глаза на мою грудь. — Ты горячая штучка. И живешь в паре метров от меня. Проще некуда.

Двойной смысл его слов не ускользнул от меня. Я чувствую, что начинаю разваливаться на части, и прикусываю нижнюю губу, чтобы слёзы, собирающиеся в моих глазах, не вырвались наружу.

Ральф смеется и наклоняется ближе.

— Эти билеты были просто глазурью на торте. Тот факт, что я трахал тебя последние четыре месяца…

Я так и не услышала остальную часть его оскорбления, потому что в движении столь быстром, что мои глаза едва могут отследить, Зеленоглазый выкидывает руку и сжимает её вокруг горла Ральфа в убийственной хватке, которая отрезает все звуки от выхода и весь воздух для входа.

У меня отвисает челюсть.

Чёрт возьми. Я совершенно забыла, что он всё ещё стоял рядом со мной.