Дело незадачливого жениха. Дело о беззаботном котенке. Дело бродяжки-девственницы

Перри Мейсон, что редко бывает у профессионалов, получал удовольствие от своей работы. Скажем, врач, проработав некоторое время, приобретает опыт и знания, но зато утрачивает человеколюбие. Его пациенты перестают быть для него страдающими людьми — и становятся всего лишь носителями тех или иных симптомов, которые необходимо устранить. Адвокат, набив руку на определенных делах, превращается в механически действующего робота. Но Перри Мейсон каждый раз испытывал наслаждение, придумывая хитрые способы обойти юридические формальности. Он не только рассматривал каждое дело как захватывающее приключение, но и вникал в человеческую психологию. И с каждым разом методы Мейсона становились все более отточенными, все более опасными и совершенно неортодоксальными. Хорошо изучив своего шефа, Делла Стрит по блеску его глаз могла безошибочно сказать, что новое дело пока представляет для адвоката дразнящую загадку.

Перри внимательно смотрел на нее, и она машинально поглядела на себя его глазами. Ее стройные ноги были обуты в коричневые замшевые лодочки. Бежевый жакет сшит у хорошего портного. С лицом тоже все было в порядке, и новый оттенок губной помады шел ей. А шляпка была просто неотразима. Делла могла надеяться, что Мейсон останется доволен.

— Делла, — вздохнул он, — иногда я серьезно опасаюсь, что ты становишься меркантильной.

— Да? — не предвещающим ничего хорошего тоном протянула она. — Расскажите-ка мне об этом.

— Ты делаешься расчетливой, осторожной, консервативной. Ты предпочитаешь поставить в деле точку, а не задавать вопросы.

— Кто-то в этой конторе должен быть практичным, — уже спокойнее сказала Делла. Но нельзя ли мне узнать, по какому поводу столько шума? Бог с ним, с ужином, который мне пришлось оставить на столе наполовину не доеденным, но я все же хотела бы узнать, какого миссионера сжевали людоеды?

— Все произошло уже после того, как ты ушла из конторы. Я тоже собирался домой и набрасывал последние замечания по делу Джонсона, как вдруг позвонил один малознакомый адвокат и просил принять его племянницу. Ну, а вскоре приехала и она сама, и у нас состоялся весьма любопытный разговор.

Делла Стрит соскользнула со стола, взяла блокнот для стенографирования и придвинула себе стул. От ее непринужденных манер не осталось и следа, теперь перед адвокатом сидела деловитая секретарша.

— Имена, пожалуйста, — попросила она.

— Джеральд Шор, адвокат, имеет контору в Дебент-че-Инвестмент-Билдинг. Насколько я помню, 6н занимается весьма узкой отраслью юриспруденции, обслуживает горнорудные корпорации. Думаю, он и сам азартный игрок, а гонорары получает частично наличными, а частично акциями тех компаний, которые организует.

— Дело денежное?

— Да оставь ты свои несносные расчеты! — ухмыльнулся Мейсон. — Не сомневаюсь, что мы получим нечто большее.

— И что же?

— Он вечно гоняется за миражами. Наши сугубо реалистичнее мыслители считают это пустым делом. Только потому, что мираж лишен определенной субстанции, они не замечают, сколь увлекательна погоня за ним, и никто так не наслаждается жизнью, как поклонник миражей.

Его всегда интересует то, что от него ускользает, чего нельзя сказать о большинстве практичных людей, преследующих конкретные цели. Да, любовь к жизни — это самое ценное достояние!

— Ну, а как насчет задатка?

— Пока ничего, — признался Мейсон.

— Ясно… Имя племянницы?

— Элен Кендал.

— Возраст?

— Примерно двадцать четыре. Восхитительные фиолетовые глаза. Очень светлая шатенка. Прелестные ножки, прелестная фигура, хорошо одета. Определенно мила.

— И никаких денег. Хм. Так вы говорите, она племянница Джеральда Шора?

— Да. Послушай, я коротко изложу тебе историю их семьи.

Он потянулся за какими-то карандашными набросками и принялся диктовать. И вот уже скупо изложенные факты в хронологическом порядке заняли место в блокноте Деллы.

Январским вечером 1932 года пятидесятисемилетний процветающий финансист Фрэнклин Шор, пообедав с женой, ушел к себе в кабинет. Там у него побывал посетитель, которого, по всей вероятности, впустил он сам, поскольку никто из слуг дверей не открывал. Горничная заметила кого-то на подъездной дорожке, и ей показалось, будто это был Джеральд Шор. Матильда Шор тоже думала, что из кабинета мужа доносился голос Джеральда, но слышно было плохо и утверждать что-либо определенно она потом не решилась. Сам же Джеральд отрицает, что приходил к брату.

Кто бы ни был этот посетитель, ему нужны были деньги. Матильда Шор ясно слышала, как ее супруг, повысив в гневе голос, наотрез отказался ссудить ему денег, сказав что-то вроде того, что мир полон ослов, которые только ц ищут, где бы им найти несколько тысчонок, чтобы с легкостью промотать их. Но даже самый глупый осел должен понимать, что Страна Лентяев существует вечно лишь в сказках.

Больше ничего из их разговора Матильде услышать не удалось. Она поднялась наверх, решив немного почитать в постели, и не слышала, когда посетитель ушел.

И лишь на следующее утро узнала, что ее муж тоже покинул дом.