Дело незадачливого жениха. Дело сердитой плакальшицы. Дело блондинки с подбитым глазом

Артур Кашинг сказал, что ожидает гостей к ужину вечером второго числа. Она приготовила ужин, и «гости» прибыли в лице Карлотты Эдриан, одной из обвиняемых по делу. Карлотта приехала одна на автомобиле. Свидетельница подала ужин Кашингу и Карлотте Эдриан. Они ужинали вдвоем, причем Кашинг в своем кресле на колесах.

Окружной судья драматическим жестом достал порванный предмет одежды:

— Вы когда-нибудь видели это?

— Да, сэр.

— Что это?

— Это блузка, которая была на Карлотте Эдриан в тот вечер.

— Пожалуйста, возьмите блузку и внимательно ее осмотрите. Есть в ней какое-либо различие по сравнению с тем вечером?

— Да, сэр.

— Какое?

— Оторван лоскут на груди.

— И его не было тогда?

— Конечно, нет.

— Когда вы ушли в тот вечер?

— Кажется, после десяти. Я все приготовила и спросила мистера Кашинга, не нужно ли что-нибудь еще. Он ответил, что нет, и я сказала, что приду утром в половине девятого приготовить ему завтрак. Когда я уходила, они смотрели цветной фильм.

— В котором часу он обычно завтракал?

— Около девяти.

Мейсон задумчиво посмотрел на нее: «Мисс Флеминг или миссис Флеминг?»

— Миссис Флеминг.

— Вы замужем?

— Не сейчас.

— Вдова?

— Разведена.

— Вы давно здесь живете?

— Два месяца.

— Вы давно знали Артура Кашинга?

— Шесть месяцев.

— Вы работали у него до приезда сюда?

— Нет. Его отец нанял меня, когда я приехала.

Было видно, что Хейл собирается выдвинуть возражение в отношении последующих вопросов, но Мейсон застал обвинителя врасплох, неожиданно поменяв направление своей атаки.

— Вам знакомо старинное зеркало, которое Кашинг-старший оставил в гараже?

— Да, сэр. Я видела его, когда протирала.

— Оно было тяжелое?

— Да, сэр.

— Как вы думаете, сколько оно весило?

— Не знаю, сэр.

— Сейчас я покажу вам старинное зеркало, похожее в целом на то, о котором идет речь. Я попрошу вас взять его в руки и сказать нам, весит ли оно приблизительно столько, сколько и то.

— Зачем это? — спросил Дарвин Хейл.

— Я хочу лишь проверить ее память.

К. Крестон Ивс поднялся и хорошо поставленным голосом высокооплачиваемого адвоката корпорации, привыкшего тщательно взвешивать свои слова, произнес: «Ваша честь, если проводить какой-либо эксперимент, то он должен проводиться точно в таких же условиях, какие были в момент преступления. Я не думаю, что вы будете утверждать, что это точная копия того зеркала из гаража».

— Точная копия? — удивленно воскликнул Мейсон. — Да, конечно же, нет. Не знаю, что заставляет вас думать о каком-то эксперименте. Я только спрашиваю свидетельницу, имело ли зеркало в гараже приблизительно тот же вес и размеры, как то, что я показываю.

Тем временем свидетельница, держа зеркало на коленях, приподнимала его время от времени на несколько дюймов, чтобы почувствовать вес: «Мне кажется, что вес…»

— Минуту, — прервал судья Норвуд. — Вы хотели выдвинуть возражение, мистер Ивс?

— Нет, ваша честь, думаю, что нет. Я только комментировал с точки зрения закона вопрос об экспериментах.

— И он вполне прав, — добродушно согласился Мейсон. — В настоящее время я, конечно же, лишь проверяю память свидетельницы.

— Продолжайте. Отвечайте на вопрос.

— Оно приблизительно того же размера и веса, — сообщила свидетельница.

— Спасибо, — поблагодарил Мейсон. — У меня все. Зеркало весит тридцать два фунта[3].

Судья Норвуд объявил: «Джентльмены, пора делать полуденный перерыв. Суд удалится до двух часов дня. Обвиняемая переходит под стражу шерифа».

Мейсон взглянул на Пола Дрейка, сделал ему знак. Потом, минуя толпу, он и Делла Стрит присоединились к детективу и поспешили в свой номер в отеле, где для них должен был быть приготовлен ленч.

Когда они вошли в комнату, Мейсон сказал: «Тебе надо было тихонько навести справки об этой горничной, Пол».

— Ты мог бы мне этого и не говорить, — ответил Пол мрачно. — Конечно, когда мы здесь оказались, ты отправил нас всех записывать номера… Но я должен был ее проверить еще до суда даже при этой беготне. Извини.

— Мы работаем наперегонки со временем, — сказал Мейсон. — Ребята говорили мне, что у Кашингов есть прислуга, которая живет здесь и которую нанял старший Кашинг. А я и не придал этому большого значения. Сейчас получается, что Артур Кашинг сам вывел на нее своего отца.

— Так оно и было, — заявила Делла Стрит. — Я могла наблюдать за лицом отца, когда она давала показания. Когда выяснилось, что она была знакома с Артуром Кашингом раньше, на его лице было удивление.

— Так, — произнес Мейсон. — Можно обрисовать себе картину. Артуру Кашингу хотелось, чтобы у нее была работа. Он хотел, чтобы папа ей платил. Он вызвал ее сюда и в подходящий момент надавил на отца насчет работы для нее… Ну, теперь все ясно?

— И как только это станет ясно публике из газет, — заметил Дрейк, — отношение ко всему делу здорово поменяется.

Мейсон нахмурился: «Этого мне не надо, Пол».

— Что ты хочешь сказать?