Дело Николя Ле Флока

Служба завершилась торжественной фугой в органном исполнении. Мерный шепот прихожан сделался громче; все стояли, вслушиваясь в слова благословения. Торжественная процессия служителей культа, отдав должное королю, покинула часовню. Неф опустел. Раздатчик милостыни подал королю перчатки и шляпу. Врата, ведущие в часовню, открылись, и швейцарская гвардия, выстроившись по обе стороны прохода, под барабанную дробь взяла на караул.

Сартин что-то прошептал на ухо министру. Тот скорчил гримасу, и Николя увидел, как министр, в свою очередь, что-то сказал королю. Ждать пришлось довольно долго. Генерал-лейтенант мрачно созерцал статую, изображавшую «Славу, держащую в руках портрет Людовика XV». Вошел лакей в голубой ливрее и пригласил их пройти в зал совета, где король, сообразуясь с чрезвычайными обстоятельствами, согласился принять магистрата. Лакей поклонился комиссару, и тот узнал Гаспара. Этот малый, в прошлом состоявший на службе у Лаборда [23], получил повышение и теперь находился в штате личной королевской прислуги в Версале. Продвижением своим Гаспар был обязан доверию, питаемому королем к первому служителю своей опочивальни. Николя, которому Гаспар в свое время оказал немало важных услуг, подумал, что решение Его Величества, возможно, оказалось не самым лучшим, ибо малый обладал чрезмерной любовью к золоту. А в дворцовых коридорах и в закулисье искушение часто слишком велико, чтобы противостоять ему. Они быстро прошли Зеркальную галерею, заполненную по-воскресному разодетыми придворными. Николя, отвечавший за обеспечение безопасности королевской семьи, всегда боялся воскресений, когда каждый, кто подобающим образом одет, держит в руке шляпу, а на боку шпагу, которую можно взять напрокат у входа во дворец, имеет право подойти к королю и его близким. Сартин сделал знак Николя подождать на скамеечке и прошел в зал совета.

Комиссар еще помнил, когда в галерее стояла другая мебель; стремление к переменам заставило убрать ее отсюда в 1769 году. Теперь он с восхищением созерцал столешницы из позолоченного дерева, поддерживаемые скульптурными группами женщин и детей с рогами изобилия в руках. Ленточка над висевшей в центре картиной гласила: «Король правит по собственной воле». Меркурий, спускавшийся с небес с кадуцеем в руке, парил над Людовиком XIV, облаченным в римскую тогу.

— Хи-хи! — раздался саркастический смешок. — Наш дорогой Ранрей считает ворон!

Николя встал и почтительно склонился перед низеньким старцем, одетым в белый атласный костюм, с лицом, в избытке покрытым пудрой и гримом; старец насмешливо взирал на него.

— Сударь, я вас приветствую, — произнес Николя. — Пока я блуждал среди звезд на потолке, мимо меня проходила сама слава. Вы правы, что посмеялись надо мной, сударь, мне нет прощения, господин маршал, и если вам угодно поколотить меня вашим маршальским жезлом, я смиренно приму эту кару, ибо заслужил ее.

— О! Маршальский жезл я предпочитаю хранить дома, у себя во дворце, дабы он не обременял меня, — с улыбкой ответил Ришелье. — Ваше благородство ни с чем не сравнимо: породистого пса не надо учить. Ваш отец-маркиз ценил удачные ответы… Скажите, это маркиз или комиссар ждет сейчас на скамеечке возле двери зала совета?

Ришелье тяжко вздохнул. В этом вздохе прозвучала горечь и отчаяние придворного, так никогда и не сумевшего стать членом королевских советов.

— Честно говоря, сударь, я и сам не знаю. Его Величество принимает господина де Сартина, и, как вы верно подметили, я его жду.

— Однако сейчас не время для его еженедельной аудиенции. Чрезвычайное происшествие или скабрезненький скандальчик, способный развеять меланхолию нашего короля? Впрочем, какая разница, в любом случае, сударь, я вам желаю успешного ожидания. А я пойду строить глазки божественной графине.

Маршал, числившийся среди друзей госпожи дю Барри, все еще надеялся с ее помощью удовлетворить свои политические амбиции. Он беззастенчиво напоминал фаворитке, что, когда у нее возникла проблема с представлением ко двору, его помощь оказалась поистине бесценной, ибо именно благодаря его усилиям все, кому непременно следовало присутствовать при представлении, волей или неволей, но все же собрались вместе.

Наконец зеркальная дверь зала совета открылась, и появилась голова Сартина; не говоря ни слова, начальник с чопорным видом окинул Николя оценивающим взором. Комиссар правильно понял взгляд начальника и проследовал в зал. Король постукивал пальцем по украшенному завитушками циферблату стенных часов, расположенных в центре каминной доски вишневого мрамора. Богато отделанные бронзой часы сверкали между двух ваз севрского фарфора.

— Комиссар Ле Флок к услугам Вашего Величества, — возвестил Сартин.