Дело Нины С.

(магнитофонная запись)

Я возвращалась из Белостока подавленная, в какой-то момент съехала с шоссе на лесную просеку, остановила машину и села на пенек.

Вполне вероятно, что супруги все заранее спланировали. Оказались в затруднительном положении: незаконченная отделка дома, долги, а тут еще избирательный блок «Солидарности» проигрывает на выборах, и было почти очевидно, что после прихода к власти левых сил в консульстве будут произведены замены. Семья Баранов вернется в Польшу – и что дальше? Ежи постоянно твердил, что не намерен оставаться на дипломатической службе, потому что это работа без будущего. Он мечтал о собственной юридической консультации, а мама могла сделать это возможным. И, посовещавшись с пани Икой, заручившись ее благословением, пан юрисконсульт отправился в завоевательный поход… Мама, к несчастью, в него влюбилась и сразу же стала легкой добычей… Все это выглядело правдоподобно. Уже беседа с бывшей начальницей Барана, генконсулом в Мюнхене, заставила меня призадуматься. Мы встретились в Варшаве, потому что ее, конечно, отозвали. Она была очень озлоблена на пана консула.

«Я догадывалась, когда он долго не возвращался, что у него фиктивный больничный, – говорила она. – Должность числилась за ним, и я никого не могла взять на это место… Я спрашивала даже у его жены, она работала у нас, у нее тоже юридическое образование, но она не знала языка, поэтому была на ставке машинистки… Я спрашивала ее, что он думает, вернется ли на работу или продолжит болеть, но она ответила: „Я не знаю, где он“».

А ведь она знала, потому что ездила в Польшу, они встречались хотя бы затем, чтобы оформить у нотариуса документ о раздельном владении имуществом. Такое мама выдвинула условие, прежде чем сделать его совладельцем своих счетов. Это, конечно, не давало ей никаких гарантий, потому что при любом раскладе Бараны продолжали оставаться мужем и женой. Если бы с ним что-нибудь случилось, за женой оставалось право на половину сумм на маминых счетах. Только вот мама по своей наивности не имела понятия об этом…

«Если бы вы меня попросили охарактеризовать консула Барана, – размышляла вслух его бывшая начальница, – я бы затруднилась дать ответ. Он, безусловно, был превосходным юристом, должна признаться, что касается профессиональных дел, то я испытывала к нему уважение».

Она была довольна, что ей удалось пригласить его в Мюнхен на таких условиях, какие не были предложены ни одному другому сотруднику. Потом она сожалела о своем решении, полагая, что номер с полугодовым больничным листом, после чего Баран сразу же уволился, был не очень fair [74] .

«У пана консула, однако, со здоровьем все было в порядке, – говорила она, – потому что, когда в Польше у него украли машину, он буквально в последний момент захотел пригнать из Германии новую. Как дипломат, он мог сделать это без пошлины. Он позвонил мне по этому вопросу в конце октября двухтысячного года, а заявление об уходе написал спустя две недели».

«И вы пошли ему навстречу с этой машиной?» – спросила я.

«Нет, это уже была исключительная наглость!»