Дело о 140 миллиардах, или 7060 дней из жизни следователя

В начале 70-х Днепропетровскую и Запорожскую области посетил фаворит генсека всесильный министр внутренних дел Николай Анисимович Щелоков. На организации приема «отличился» начальник городского уголовного розыска Иван Жеребко. Такого усердия не оставляли без наград, и она тут же нашла «героя» в виде ордена Ленина. А вообще я впервые увидел Щелокова живьем через несколько лет на похоронах его брата Якова – директора завода «Кремний-полимер». Запомнилась жена министра, холеная, интересная женщина с матового оттенка и без единой морщинки лицом. Позже в Москве злословили, что она регулярно принимала молочные ванны. Вообще, разговор о Щелокове будет особый, и он впереди, ибо именно этот человек через несколько лет принял решение о моей физической ликвидации.

Дело о 140 миллиардах (продолжение)

Род Чейтор и Джон Хикс:

«Я двойной агент, говорит англичанин, причастный к рублям.

…Как сообщили нам вчера, англичанин, стоящий у истоков мошеннической сделки с советскими рублями на 140 миллиардов, хвастался, что он является двойным агентом… Бывший мастер по ремонту телеаппаратуры Колин Гиббинс признался своему деловому партнеру Невиллу Шо, что он работает на МИ-5[15] и КГБ.

Гиббинс – марионетка в заговоре КГБ с целью «опрокинуть» президента Российской Федерации Бориса Ельцина с наличными Восток – Запад, – поведал Н. Шо о своей тайной жизни»[16].

Джон Дэвисон:

«…В Швейцарии, где должна была осуществиться сделка, в руководящих кругах полиции убеждены, что след в конечном счете приведет к наркокартелям. «Мы считаем, что в данной сделке задействованы наркоденьги, включая и принадлежащие Медельинскому наркокартелю, как часть мощной машины для отмывания грязных денег, в настоящее время действующей в Советском Союзе», – заявил швейцарский офицер по связи с американским агентством по борьбе с наркотиками.

Советский Союз – Дикий Запад для наркомира. Местная полиция слаба, плохо оснащена и зачастую коррумпирована, а местная мафия – могущественна, имеет хорошие связи с КГБ и местными сорвиголовами. Это еще и рай для отмывающих деньги, поскольку там никто не откажется от нарко – или любого другого рода доллара»[17].

Эти и другие публикации средств массовой информации на Западе мне регулярно передавали наши контрразведчики, а вот первое знакомство с майором английской разведки Колином Гиббинсом состоялось дней через десять после задержания Пирсона.

На допросе он заметно нервничал.

– Если вы отдадите меня в руки английской полиции, это повредит вашему государству, – неоднократно утверждал Гиббинс. – В Америке меня подвергнут пожизненному заключению, в Англии дадут большой срок. Чтобы получить снисхождение, я не буду молчать.

К концу допроса в кабинет вошли работники КГБ. Гиббинса сфотографировали анфас и в профиль, откатали отпечатки пальцев и для окончательной идентификации личности отправили в Интерпол.

Вдруг наступило длительное молчание. Да, мы получили подтверждение, что Гиббинс является именно тем человеком, на арест которого выдан ордер судебными властями Великобритании, но по части запроса о его выдаче царила тишина. Долго подобное продолжаться не могло, и генеральный прокурор СССР Н. С. Трубин подписал через МИД СССР соответствующий запрос властям Великобритании. Я нервничал, ожидая результатов, и однажды услышал от оперативных работников госбезопасности следующее: «Наша головная боль ничто по сравнению с тем, как беспокоит эта проблема коллег из Сикрет интеллидженс сервис. Им выдача Гиббинса судебным властям совсем ни к чему».

Через несколько месяцев мне сообщили, что в Москву прибывают следователь, ведущий дело Гиббинса, и инспектор полиции. Они намереваются арестовать Колина и препроводить его в суд города Рагби. Проведение этой операции никаких возражений со стороны руководства КГБ СССР не вызвало. Но во второй половине дня неожиданно позвонил первый заместитель начальника УКГБ по Москве и Московской области Карабанов и попросил срочно встретиться. Только в кабинете его начальника генерала Прилукова я стал понимать, с какой деликатной проблемой мы столкнулись. У него на столе лежала докладная записка на имя Крючкова о выдаче Гиббинса. Никаких резолюций председателя КГБ на ней не было, и тем не менее Прилуков сказал:

– Я понимаю сложность и вашего и моего положения, но поступила команда сделать все возможное, чтобы Гиббинс не был арестован англичанами. Надеюсь, вы все понимаете.

– Но это невозможно, – ответил я, – машина запущена. В ней задействованы министерства иностранных дел двух государств и их силовые структуры.

– Я понимаю, Владимир Иванович, – пояснил Прилуков, – это все равно что поезд на полной скорости идет под откос, но его нужно остановить, и другого выхода нет. Давайте принимать решение.