Дело о Чертовом зеркале

– В том-то и дело, что их тысячи, если не больше. Наш благородный разбойник завещал все состояние всем арестантам губернских тюрем, всем заключенным следующих тюрем с центральным подчинением: Александровской, Печенежской, Иркутской, Николаевской, Тобольской, Усть-Каменогорской, Усть-Кутской, Харьковской и Псковской. А также всем каторжанам первого, второго и третьего разрядов всех каторжных тюрем Нерчинской, Карийской и Сахалинской каторг. Политические при этом не должны получить ни копейки. Помимо этого, несколько сотен тысяч рублей велено передать тамбовскому дому призрения. Еще сто тысяч – сиротскому приюту Святой великомученицы Тамары в Старом Осколе. И еще сто завещаны Ипатьевскому монастырю. Такая вот бухгалтерия, – подытожил Торопков.

Внимательно выслушав финансовый отчет, Родин качнул головой, словно был готов к такому повороту событий, и сказал:

– Что и требовалось доказать. Версия с наследством и раньше представлялась мне маловероятной. Теперь же она и вовсе не имеет смысла, что лишний раз подтверждают приведенные вами, уважаемый Гаврила Михайлович, выкладки. Поэтому предлагаю не тратить на нее времени, а сосредоточиться на более перспективных гипотезах.

– Да, вот еще, – добавил сыщик. – Все движимое и недвижимое имущество Стрыльникова, согласно завещанию, уже выставлено на аукцион. Цены, конечно, там заоблачные, но наши российские миллионщики не хотят в грязь лицом друг перед другом ударить. Все раскупают, все! И завод механический уж купили, по-моему, Соловейко; металлургический завод, кажется, кто-то из Твери; и скалы в Крыму, где гостиницу он строил, прямо со строительной концессией, только там теперь монастырь будут возводить; и чугуноплавильный завод, чуть ли не Путилов; и даже особняк его купил кто-то из наших толстосумов! А вот на землю, где он завод свой военный возводить собирался, никто не позарился. И скальный участок тоже уже купили – наш меценат Яхонтов монастырь там собирается строить!

Родин кивал, глядя в окно. А потом сказал, с трудом сдерживая нетерпение:

– Мне кажется, найденная записка поможет нам сделать шаг вперед в наших поисках, если мы с вами попробуем сделать ее полную экспертизу.

– Как же?

– Могли ли отпечататься на этой страничке буквы, которые автор записки писал на странице предыдущей?

И тут Торопков хлопнул себя по лбу:

– Черт возьми, Георгий Иванович! Это мы сейчас проверим!

Он извлек из стола лупу и долго подносил бумажку к лампе и отводил в тень. Родин при этом нервно покусывал губы, стараясь чтобы это выглядело не очень заметно.

– Есть! – наконец закричал Торопков. – Видать!

Тут уж Георгий не удержался, бросился к столу, и вместе они прочитали отпечатки букв:

«…ные кольца – 14 шт.

…ечники ст… – 4 ш…

…ерстень серебр… – 1 шт.»

– Ну что, Георгий Иванович! – довольно захохотал Торопков. – Не приказчик? Может, архидиакон?

* * *

Итак, теперь основным подозреваемым стал в самом деле неведомый приказчик – охотник за сокровищами. Эту версию подтверждала и единственная улика – записка, благодаря которой убийце удалось выманить Стрыльникова на улицу, вела следствие в некий магазин свадебных подарков или ювелирный салон.

Об этом было доложено полицмейстеру, и именно в этом направлении с утра до вечера рыли землю сыщики и агенты в штатском. Ходили по лавкам и ресторанам, смотрели бухгалтерские книги, брали на карандаш продавцов и приказчиков, узнавали, где делал покупки Стрыльников лично и через своих людей. Таких выходило немало, их задерживали, выясняли алиби, проводили очные ставки. Пока все было без толку.

– Все это могло быть подстроено, – резюмировал Родин. – Впрочем, давайте еще раз пройдемся по нашей истории в хронологическом порядке.

– Давайте, – с радостью согласился Торопков.

– Итак, сделаем небольшую таблицу, где будем отмечать по пунктам, что происходило. – С этими словами Родин принялся чертить таблицу и заполнять ее столбцы аккуратным мелким почерком.

24 марта. Стрыльников получает заказ от военного министерства на строительство завода и разработку орудий и снарядов для флота.

3 апреля. Стрыльников покупает на бернском аукционе карту сокровищ Ахмет‑бея.

7 апреля. Профессор Смородинов и адъюнкт Гусев находят на раскопках статуэтку золотого витязя и везут ее в Старокузнецк.

15 апреля. К Стрыльникову приезжает человек, представившийся архитектором Лоренцо Биацци, исследует всю усадьбу и потом уезжает.

20 апреля. Стрыльников приглашает Смородинова расшифровать карту и прогоняет его, надавав тумаков.

24 апреля. В краеведческом музее демонстрируют «Золотого витязя». Однако некий приказчик травмирует британских подданных и похищает статуэтку.

Стрыльникова приглашают в музей на выставку. Он туда приезжает, взяв с собой карту без шкатулки. Вскоре уезжает в ресторан.

К Стрыльникову подходит приказчик, зовет его выйти. Тот не выходит. Через пять минут приказчик повторяет просьбу, и Стрыльников выходит.