Дело о дневнике загорающей

— Сколько времени прошло после моего ухода и моментом, когда вы заглянули в кухонное окно?

— Не думаю, что больше… возможно… меня об этом все время спрашивала полиция.

— И что вы им сказали?

— Где-то минута или полторы.

— Вы думаете, что могло быть больше?

— Наоборот, наверное, меньше.

— Тогда почему вы сказали им, что прошла минута или полторы, если вы думаете, что интервал меньше?

— Потому что вы мой адвокат, вы работаете на меня и… я не могла вас предать.

— А на самом деле сколько?

— Не более тридцати секунд. Если он провожал вас до входной двери, то успел бы дойти только до кухни.

— Он провожал меня до входной двери, — сообщил Мейсон. — Вернее, до коридора, ведущего к ней. Я сам открыл ее и захлопнул за собой.

— Ну тогда у него едва-едва было времени вернуться на кухню, потому что… если, конечно, вы не оставались какое-то время стоять у дома, не бродили вокруг или что-то еще. Я не слышала больше вашего голоса, когда оказалась на заднем дворе, но вскоре завелся мотор вашей машины.

— Хорошо, потом разберемся с этим. Вы признались полиции, что Баллард снабжал вас деньгами?

— Пока нет.

— Собираетесь?

— Придется, мистер Мейсон. Я в ужасном положении. Окружной прокурор думает, что я убила Балларда и предлагает мне сделку.

— Какую еще сделку?

— Он сказал, что если я заявлю, что вы велели мне встретиться с вами в доме Балларда, дали мне сигнал, опустив и подняв жалюзи, то он разрешит мне признать себя виновной только в совершении непредумышленного убийства, и постарается сделать так, чтобы мне дали небольшой срок. Он знает, что вы подавали мне сигнал, опуская и поднимая жалюзи, а если я скажу правду, он мне поможет.

— И что вы ответили?

— Что мне надо подумать.

— А он?

— Он сказал, что мне все равно придется решать, причем очень быстро.

— Он хотел, чтобы вы приняли решение, пока еще не успели поговорить со мной? — мрачным тоном спросил Мейсон.

— Да, он объяснил, что я должна сделать это именно пока не видела вас, а то вам удастся меня отговорить.

— А вы знаете, почему он добивается этого от вас? Потому что, как только вы сделаете это заявление, он обвинит меня в лжесвидетельстве. Я буду лишен права адвокатской практики. Меня посадят в тюрьму.

— Понятно, — задумчиво произнесла она, рассматривая Мейсона своими серо-голубыми глазами.

— Он может, конечно, разрешить вам признать себя виновной в совершении непредумышленного убийства, но потом, когда вы сядете в тюрьму, он и пальцем о палец не ударит, чтобы помочь вам. Вам это раньше не приходило в голову?

— Я поняла только одно: он очень-очень хочет добиться от меня заявления о том, что вы подавали мне сигнал. Готов был предложить мне взамен что угодно.

— И вы поверили ему?

— Нет, пожалуй, нет. Я…

Внезапно ее глаза наполнились слезами и она разрыдалась.

— Что вы?

— Я подумала, что есть разница между простым убийством и тяжким убийством первой степени, — сказала она. — Мне просто страшно представить, как я сижу, привязанная к холодному металлическому стулу и слышу, как гранулы цианида падают в кислоту, а потом я… начинаю задыхаться.

— Прекратите об этом думать, — почти закричал на нее Мейсон. — Они пытаются давить вам на психику, расшатать нервы, сломить сопротивление.

Она кивнула, вытерла слезы, но уголки губ все равно продолжали дрожать.

— Куда вы отправились после того, как узнали, что Баллард мертв?

— Попыталась связаться с доктором Кандлером.

— Вам это удалось?

— Нет. Я звонила ему по междугородному. Естественно, воспользовалась вымышленным именем.

— Не дозвонились?

— Его не было в городе. Его ждали только после полуночи.

— С кем вы разговаривали?

— С этой его медсестрой.

— Розой Травис?

— Да.

— Она вам не нравится?

— Ненавижу. И это взаимно.

— Она вас узнала?

— Нет. Я изменила голос, представилась пациенткой доктора Кандлера, и объяснила, что доктор велел мне позвонить, если у меня произойдут определенные изменения… в общем, что мне нужно переговорить с самим доктором.

— Куда вы звонили — в кабинет или домой?

— Он живет в обычной квартире. У него договоренность с этой медсестрой: она отвечает на ночные звонки и отбирает действительно важные, а простые вопросы решает сама. Ему домой не позвонить.

— И даже вам он не дал номер домашнего телефона? Этот номер, конечно, не значится ни в одном телефонном справочнике.

— Нет. Хотел, но не мог.

— Почему?

— Он объяснил, что его номер знает только его старшая медсестра. Такое положение необходимо ему, чтобы нормально работать.

— Так что вам не удалось связаться с доктором Кандлером?

— Нет.

— Где вас подобрала полиция?

— В квартире подруги. Я отправилась туда подождать, пока смогу увидеться с доктором Кандлером.

— Вы доверяете доктору Кандлеру?

— Полностью. Я готова доверить ему свою жизнь.

— Но в том, что Баллард снабжает вас деньгами, вы ему не признались?

— Он знал, что кто-то дает мне деньги, я просто не говорила ему, кто именно.

— Почему? Вы же утверждаете, что полностью доверяете ему.