Дело о двух расписках

…Сначала был шум в голове, потом я открыл глаза и несколько секунд спустя понял, что надо мной потрескавшийся и давно не крашенный потолок с разводами от старых протечек. Нечто похожее я испытывал после солнечного удара, когда в детстве отец впервые привез меня в Крым.

Я повернул голову и выяснил, что лежу на покрытом линолеумом полу рядом с давно не мытой кухонной плитой. Рот был чем-то забит. Попытался сесть, но шум в голове сменила тупая боль в затылке. Издав что-то похожее на мычание, я откинулся на спину. Пошевелил кистями и обнаружил, что запястья перехвачены браслетами наручников, от которых тянется веревка к ногам, связанным около голеней.

Голова просто раскалывалась. Терпеть не могу головную боль. Скорее всего, мне сзади чем-то засандалили по затылку.

В общем, пришел, упал, очнулся — гипс…

Я нашел офис «Геракла» на пятом этаже грязного, с запахом подъезда обычного жилого дома недалеко от Невского.

Нажал кнопку звонка. Дверь открыл стриженный почти наголо амбал, как пишут в таких случаях — «характерной наружности».

— Могу я видеть господина Подкопаева? — я показал редакционное удостоверение.

Он разглядывал меня. Я смотрел на него.

— Что ж, проходи, — лысый ежик пропустил меня, защелкнув дверь на замок.

Я оказался в длинном полутемном коридоре. Скорее всего, это была бывшая коммуналка.

Из-за одной из дверей появился худощавый парень примерно моих лет, в костюме без галстука. Почему-то директора «Геракла» я представлял себе несколько иным. Этот был похож на секретаря райкома комсомола.

Свою речь я заготовил заранее — так и так, собираемся публиковать материал, где упоминается и ваша фамилия, не хотите ли взглянуть.

Он поморщился и посмотрел на меня как на полного идиота.

— Тебя же предупреждали, — сказал амбал, стоявший у меня за спиной.

— Да, но… — я стал поворачиваться в его сторону…

Дальше не помню…

Из-за двери послышались голоса.

— И что теперь делать? — визжал чей-то голос. Я подумал, что скорее всего он принадлежит Подкопаеву.

— Не ссы, — отвечал амбал, — не твоя забота.

Может, это они про меня. Я поднял ноги и

дотянулся руками до тряпки, торчавшей изо рта. Вдох-выдох. Хорошо-то как!

Тихо опустить ноги мне не удалось. Они с грохотом бухнули об пол. Удар болью отозвался в голове.

— О, оклемался, — заглянул в кухню мордастый. — Знаешь, братан, по пьяной лавочке со многими случаются несчастные случаи. Значит, пора тебе переходить к употреблению спиртных напитков.

Он взял со стола початую бутылку коньяка, присел, зажав мою голову между колен, и стиснул мне нос большим и указательным пальцами левой руки. Ничего не оставалось, как открыть рот, куда он тут же засунул горло бутылки.

— Пей до дна.

Коньяк обжигал горло. Почувствовав, что сейчас захлебнусь, я скорее от страха, чем осознанно, собрал все оставшиеся силы — мои ступни описали дугу, и удар пришелся прямо в лоб мордастому, От неожиданности он отлетел к стене. Из носа закапала кровь.

— Тебе конец, — прохрипел амбал, вставая и утираясь тыльной стороной кисти.

Это я понимал и без него. Настойчиво зазвенел входной звонок.

— На помощь! — заорал я, собрав последние силы.

Мордастый в нерешительности остановился. Последовали сильные удары в дверь, треск ломающегося дерева и крик: «Налоговая полиция! Всем на пол!»

В коридоре послышался тяжелый топот, и на кухню один за другим влетели «двое из ларца, одинаковых с лица» — серый камуфляж и вязаные шапочки с прорезями для глаз и рта. В руках — укороченные автоматы.

Я и так уже был на полу, а вот мордастому не повезло. Во всяком случае, ему быстро придали горизонтальное положение, и не уступающий амбалу в комплекции «полицай», устроившись у него на спине, уже застегивал наручники на сведенных назад руках.

Связанный журналист оказался для полицаев полной неожиданностью. Маски-шоу подоспели очень вовремя, хотя, как выяснилось, я тут был ни при чем. Реализация оперативных мероприятий по крупному неплательщику — ООО «Геракл» — была запланирована еще неделю назад.

Финал статьи для «Новостей» получился покруче любого боевика. В газете наш материал отметили на летучке и даже обещали премию — сто рублей. Кстати, статья вышла в один день с нашей пресс-конференцией. Обнорский хлопал меня по плечу и называл героем.

Да что толку? Таких, как Аксененко, — тысячи. Одна статья ничего не изменит.

Голова у меня еще трещала, и с пресс-конференции я смотался, не дожидаясь окончания.

Запел радиотелефон.

— Коля, когда ты, наконец, появишься в конторе? По-моему, я по тебе успела соскучиться. — Я не сразу узнал голос Ани…