Дело о двух расписках

— Что ж, пора на службу. — Давненько день не начинался столь недурственно.

Я посмотрел на Анну:

— Ну что, все хорошее когда-нибудь заканчивается?

— Будем выдвигаться по одному? — не иначе как Аня решила проверить меня на вшивость. — Увидит кто-нибудь с утра вдвоем, будут строить версии.

Да, строить версии — это мы умеем. На год вперед можем завалить работой и милицию, и прокуратуру, и ФСБ. Только дай тему. Вот когда в прошлом году депутата Омельченко расстреляли — мы в статье столько версий за полчаса набросали, что потом к нам сотрудники следственной бригады полгода ездили. Интересовались — откуда вы это взяли, а это где узнали. А как-то меня один следак в сторонку отвел и спрашивает: «А скажите, Николай Львович, как вы думаете, где нам следует искать исполнителей?» Я чуть не упал. Знал бы прикуп — жил бы в Сочи. Нет, в Сочи теперь уже не модно…

Кстати, наша контора называется «Золотой пулей» тоже неспроста. Название, конечно, не ах. Хуже, чем детективное агентство «Лунный свет», но это не ради красного словца. Несколько лет назад Андрюха Обнорский, тогда еще, как и я, корреспондент городской «молодежки», писал о маньяке, который несколько лет безнаказанно орудовал в городе. У него был фирменный стиль — охотился исключительно за симпатичными молоденькими девушками семнадцати — двадцати лет, подстерегал их по дороге к дому на темных пустырях, насиловал и убивал из мелкокалиберного пистолета. Причем использовал патроны исключительно иностранного производства с покрытыми медью пулями. Их еще называют «золотыми» и применяют в спортивной стрельбе.

— Нет, по одному никак не получится. По правилам хорошего тона кавалер должен проводить, даму. Едем! — Я встал из-за стола и решительно взял Аню за руку.

Когда у офиса мы выходили из машины, то первым делом встретили Марину Борисовну. Она пристально посмотрела на нас…

Обнорского в конторе опять не было. Я набрал номер его трубы.

— Дядя Андрюша, ты где? Пьешь кофе в «Садко»? Возьми и мне чашечку, буду через десять минут, расскажу тебе историю. Даешь интервью иностранцу? Я тоже могу дать. Нет, отложить нельзя.

…Обнорский сидел за столиком в центре полупустого зала с белобрысым парнем в жилете армейского образца (удобная штука — куча карманов). Парень что-то старательно записывал в блокнот.

— Твой кофе, — пододвинул мне чашку Обнорский. — Подожди немного, мы скоро закончим.

Я плеснул в чашку сливок и насыпал две ложечки сахара. Кофе уже успел остыть. Откинувшись на спинку стула, я почувствовал, что сейчас засну. Я улавливал лишь обрывки разговора между Андреем и иностранцем — что-то о страшной русской мафии в Европе.

— Николай, Кристиан интересуется, кто победит на следующих выборах, — вывел меня из состояния дремоты Обнорский.

— На выборах? Электорат, как всегда, кинут. В итоге победят деньги и политические технологии, а мы будем разоблачать мафиозных кандидатов и тоже заработаем денег. Круговорот денег в природе. А вы откуда, Кристиан?

Он оказался московским собкором немецкого журнала. Я вспомнил про фотографии. Немецкий дипломат… Есть ли у вас план? О да, у меня есть план.

— Кристиан, вы хотите сделать бомбу для своего журнала?

Еще бы он не хотел. Покажите мне журналиста, который не мечтает найти сенсацию,

— Подожди, подожди, — заинтересовался Обнорский. — Какую бомбу, почему не знаю?

Я рассказал про письмо, вчерашнюю встречу и положил на стол фотографии. Да. Вот еще диктофон с записью…

— Историю с письмом мы, конечно, отработаем сами, а вот как быть с дипломатом?

— Очень похоже на провокацию, — уловил, куда я клоню, Обнорский. — С нами атташе едва ли будет говорить. Другое дело — немецкий журналист. Как-никак соотечественник.

— Я готов. Еду в консульство, попробую что-нибудь разузнать, — в глазах Кристиана появился охотничий азарт.

— А про Аксененко готовь статью, — подвел итог Обнорский. — Его начальство, конечно, будет расстроено появлением такой публикации. Потому они и вышли на тебя. Но это их проблемы. Вряд ли они предпримут что-то кроме беседы.

— Ладно, завтра напишу. А сейчас с твоего позволения поеду домой, спать.

— Спать? А что ты ночью делал?

— Работал, как пчелка, в поте лица.

— Ну— ну, — кажется, Андрей мне не поверил.

Поспать мне так и не удалось. Радиотелефон я предусмотрительно отключил, но домашний звонил не переставая. Я решил трубку не снимать и ради интереса стал считать звонки. Сбился после сорока. Кто это такой настырный? Вы настырные, но и я тоже могу пойти на принцип. Каждый человек имеет право на отдых — так, кажется, записано — или было записано — в Конституции. Ну что за люди, ведь ясно же — никого нет дома. Или знают, что я здесь? А может быть, это шеф? Я сполз с дивана и дотянулся до телефона.

— Николай Львович! — Я узнал голос «Алексея Ивановича», в нем слышалась укоризна. — Ну что же вы, мы звоним, звоним. На работе сказали, что вас сегодня не будет. Но сами понимаете, служба. Так что вы решили?

— Знаете, ваша информация о господине атташе нас очень заинтересовала.

— А что с Аксененко? — теперь в голосе чувствовалась досада.