Дело о философском камне (СИ)

— Сначала он твердил, что всё сказал в суде, — сообщил он, — но узнав, что Адеамус мёртв, пришёл в ярость. Он признался, что намеревался по возвращении шантажировать его, чтоб получить компенсацию за своё заточение, и потому не сдал алхимика. Да и Леру он не желал выпускать из когтей, но теперь, когда тот снова арестован, у них больше шансов встретиться на каторге, чем в столице. Он сказал, что Леру заплатил ему именно за убийство госпожи де Боннар, и велел также отыскать там коробочку, в которой были две бумажки с завёрнутыми в них порошками, что он в точности и сделал. При этом заказ исходил именно от Фурнье, который тогда ещё жил на окраине и звался своим именем.

— Передай протокол допроса Гаспару, — распорядился Марк. — Пусть готовит обвинение Леру в соучастии в убийстве и присовокупит его к другим его преступлениям, включая организацию покушений, избиений и поджогов.

Сказав так, он выбросил это дело из головы, чтоб заняться другими, но не прошло и пары дней, как ему снова о нём напомнили. Вечером к нему снова явился дед в сопровождении своего друга графа де Фуа, и Марку снова пришлось рассказывать им о своём расследовании, а так же объяснять, что махинации Адеамуса не являются предметом интереса тайной полиции короля и потому ими занимается полиция магистрата.

— То есть он был мошенником? — задумчиво уточнил де Фуа, хмуро глядя на Марка. — А как же гвоздь, ведь он стал золотым?

— Или это золотая копия вашего гвоздя, — пожал плечами Марк. — У этого шарлатана было достаточно времени, чтоб сделать слепок и отлить из золота точно такой же гвоздь. К тому же он, как выяснилось, обманывал не только вас, и драгоценного металла у него было достаточно.

— И ты точно не нашёл там философский камень? — заинтересованно уточнил маркиз де Лианкур.

Похоже, эта ситуация его забавляла, хотя, не исключено, что он просто радовался, что сам не оказался жертвой столь грубого обмана.

— Я полагаю, то, что принимали за философский камень, на самом деле было порошком киновари, который при добавлении в тигль, выделял определённое количество ртути. А золото присутствовало там изначально.

— А рецепт? Ты точно не нашёл там рецепт? — не унимался де Фуа, сурово взглянув на него.

— Я нашёл там нечто, похожее на рецепт, но знающие алхимики сказали, что это фальшивка.

— Значит, он тебе не нужен! — воскликнул старый граф. — Я за него заплатил и имею право его получить. Даже если это фальшивка.

— Вы никак не можете расстаться со своими надеждами заполучить секрет? — усмехнулся Марк и поднялся, чтоб сходить в кабинет, где в глубине сейфа до сих пор валялся этот странный листок.

Он вручил его старику и тот, вполне удовлетворённый, спрятал его на груди, как драгоценность. Марк проводил их до самой двери и, прощаясь, испытал некоторое облегчение. Однако уже через несколько дней эта навязчивая история снова напомнила ему о себе.

Это был тёмный вечер, и Марк намеревался провести его дома в тепле и покое. Мадлен отправилась во дворец, где в этот вечер вдовствующая королева Элеонора собирала свой попечительский совет, чтоб обсудить с дамами дела благотворительности. Шарль отпросился из дома, чтоб навестить матушку, живущую в нижней части города. Капитан де Ланьяк тоже отправился по делам, отпустив своих рыцарей в увольнительную, оставив на всякий случай двоих в доме де Лорма. Эдам затерялся где-то на хозяйственной половине, и Марк подозревал, что он уже тайком сбежал в какой-нибудь трактир или стучит о стол меченными костями в каком-нибудь притоне. Сам он присел у камина в своей гостиной с книгой, и погрузился в довольно запутанное, но интересное повествование о рыцаре, прошедшем три военные компании под знамёнами короля Генриха.

Он сам не заметил, как увлёкся этой авантюрной историей, сдобренной простоватым юмором, и потому не сразу заметил вошедшего в комнату Модестайна. Тот вежливо кашлянул и, когда хозяин поднял на него несколько рассеянный взгляд, сообщил о только что доставленном послании от маркиза де Лианкура. Причём на словах посыльный передал, что маркиз настаивает на прочтении письма немедленно. Марк хмыкнул, с некоторым сожалением отложил в сторону книгу и взял письмо. Дед, не тратя времени на излишние расшаркивания, призывал его срочно явиться в дом графа де Фуа на улице Монтегю.

Марк устало закатил глаза, понимая, что должен подчиниться. Немного подумав, он решил, что на сей раз обойдётся без провожатых. Было темно, но улица Монтегю располагалась буквально в нескольких кварталах. К тому же последнее время никто не стремился сократить его жизненный путь, потому он приказал лакею принести ему плащ и меч и ничего не говорить сидевшим в комнатке рядом с нижним холлом рыцарям де Ланьяка.