Дело о физруке-привидении [СИ]

Вопль был душераздирающий. Катька отскочила. Перед ней стоял мальчишка. Некоторым образом родственник лешего: волосы, распахнутая на животе длинная рубашка, голые руки были в паутине, чешуйках коры, скурченных листиках и свежих царапинах. Мальчишка был чуть ниже Катьки, смуглый, встреханный и совсем нестрашный.

— Здрасьте, — сказала она, пиная баул. — Чего «нельзя»?

— Садиться нельзя. Ты чего, не знаешь?

В карих глазах его плеснули солнечные искорки, а на левой щеке Катька разглядела похожий на звездочку старый шрам.

— Не знаю, — согласилась она, протягивая лешонку бутыль.

— Это качели из «Романтики».

— Ну и что?

— Это лагерь. Его забросили после Чернобыля.

Катька пожала плечами: я-то тут при чем? Мне вообще «Чайка» нужна. Оказалось, что им по дороге.

— Даниил, — паренек протянул крепкую ладонь.

Катьку всегда бесил обряд мужского рукопожимания, но жара плохо подействовала — руку она тоже протянула, и не для поцелуя.

— Так что качели?

— Остались качели, — не дожидаясь просьбы, Даник взгромоздил баул на плечо. — Скрипят.

— Это повод не садиться? — качели быстро исчезали за горизонтом, но не такова была Катерина, чтобы не докопаться до сути.

— Повод, — Даник домчался до дыры в проволочной сетке и сбросил баул на землю. — Они не просто так скрипят. Они заманивают.

Катька поняла, что ее тоже заманили. На тайну. Гусыня. Еще ни одному мальчишке на свете она не позволяла так быстро с собой знакомиться. А Даник широко улыбнулся и бросил:

— Вечером доскажу.

Ха! Станет Катька ждать до вечера!.. Вот сейчас займет место, познакомится с воспитателями, путевку им сдаст. А потом выдерет из Даника продолжение… И, определившись с местом, вошла на веранду домика, в котором жил второй отряд.

— О-ой!

«Не человек несет сумку, а сумка — человека», — подумала Катька, в последний момент избегая столкновения с худенькой интеллигентной девочкой своих или чуть младше лет. Девочка была стриженой под каре шатенкой, в прямоугольных в тонкой золотой оправе очках. На девчонке был коричневатый свитер под горло и расклешенные брюки. И шлепанцы.

Шлепанцы высоки и коварны. Они слетают с ноги в самый неподходящий момент, и за ними приходится гоняться. Что как раз и случилось. Да еще крыса выскочила.

Девочка не завизжала. Она только еще шире раскрыла и так большие глаза. Катька поймала Золотко за хвост, второй рукой протягивая яркий шлепанец. И представилась. Девчонка закрыла рот, потом опять открыла:

— Виола. Ты в наш отряд?

Виола. Фиалка, значит.

Вот так и вышло, что с Даником Катюша встретилась только после тихого часа. Оказалось, они живут по-соседству.

Данила предложил, если она не сильно занята, познакомить ее со своим другом. Катька изъявила немедленное согласие. Чтобы докопаться до корней тайны, она готова была знакомиться и с врагом.

Корпус был похож на разноцветный курятник. Огибающая его дорожка как-то сразу ныряла в мелкие березки и высокие лопухи. Среди лопухов торчали какие-то прутики и молодая, но высокая крапива. Даник предупредительно отстранил ее подолом рубахи:

— Просю!

В зарослях оказалась вполне уютная продолговатая ямка с педантично вытоптанной травой. Посреди ямки на аккуратно разложенных салфеточках возлежала груда булочек, огромный целлофановый пакет грильяжа в шоколаде, высокая наполовину съеденная банка йогурта и двухлитровая бутыль лимонада. Рядом с этим пищевым изобилием сидел на пеньке, аккуратно подтянув на коленях брюки, толстый кудрявый мальчик и лопал конфеты и печатный текст, причем невозможно было определить, чем он поглощен больше. Книга была толстая и наверняка неинтересная.

— Это мой друг, — сказал Даник. — Макс, привет!

Не отрываясь от книги, мальчик ответил. Катька была поражена: как! Он не заметил ее?! Это требовало немедленных действий. И она решительным движением вытащила из пакета пригоршню конфет.

— Э-э, — все так же не отрываясь от книги, возмутился Максим. — Сладкое вредит.

— А тебе — не вредит? — поинтересовалась Катька ядовито.

— Мог бы книжку и отложить, — присаживаясь на траву, хихикнул Даник. — С тобой дама разговаривает.

— Да?.. — Максим поднял очень красивые, опушенные ресницами девичьи глаза. Было похоже, что ему все равно, дама перед ним или телеграфный столб. — Вечно все недовольны, когда я читаю.

Даник налил себе и Катюше газировки.

— Не обращай внимания. Зато он очень умный.

Книжка полетела в одну сторону, а получивший пинок Даник — в другую. Впрочем, он не рассердился.

— Пошла вон! — вдруг заорал Макс.

— Это ты мне?!

— Ей, — Даник небрежно стряхнул с груди капли и показал на вьющуюся над другом золотисто-черную осу. — Он их до смерти боится.

— И ты бы боялся, если б распухал, как Винни-Пух, — Максим избавил от обертки и зажевал очередную конфету. — Раз в жизни можно поесть сколько хочешь и почитать спокойно… Все равно потом из тумбочки выкинут.

Катька подтянула к себе книжку. «История крестовых походов», — утверждала готика с обложки. Едва ли тамплиеры забыли под Гомелем древний клад.