Дело о государственном перевороте

Посмотрел в программку, отыскивая глазами фамилию Шаляпин. Сегодня Фёдор Иванович исполнял партию Фарлафа и появлялся на сцене в первом действии. Александр улыбнулся в предчувствии того, что скоро услышит голос кумира. Сегодня он абонировал третью ложу бельэтажа, чтобы никто не смел мешать невольным соседством.

Поднялся в пальто по лестнице и уже в ложе сбросил его на один из стульев. Ему не нравилась толкотня после спектакля, когда народ что—то суетиться, жужжит, как пчёлы в улье.

Кирпичников через своих людей узнал. Поручик не терпит в ложе посторонних, поэтому будет сидеть в одиночестве и, скорее всего, в бельэтаже.

Аркадий Аркадьевич расположился в ложе под номером 20 в первом ярусе и поглядывал на правую сторону, Кунцевич сидел напротив в первой и пожирал глазами левую сторону, выискивая одинокого посетителя театра.

Начальник уголовного розыска обратил внимание на элегантного мужчину, вошедшего в ложу и бросившего пальто на соседний стул. Театрал присел на стул и оперся о рукоять трости, не смотрел по сторонам, видимо, о чём—то размышлял. Коротко подстриженные чёрные волосы, аккуратные усы под орлиным носом, глаз не было видно, но описывали, как тёмные. Обрывочное описание, полученное из разных источников, подходило только к этому господину.

Кирпичников подал условный знак помощнику, тот кивнул в ответ, что понял. Сам же указал, что более никого подходящего на роль Ахметова не замечает.

Несмотря на тревожное время и очень высокие цены на билеты, любители оперы не стали меньше ходить в театр, притом после большого перерыва в Мариинском в ознаменование 75—летия первой премьеры поставили «Руслана и Людмилу», когда—то так холодно воспринятую публикой, что многие из критиков откровенно бранили оперу за отсутствие какой—либо концепции, находя музыкальное произведение случайным и несценичным.

Владимир Касторский, исполнявший роль Руслана, очаровал публику с первых тактов. Оркестром дирижировал Николай Андреевич Малько и каждый инструмент заполнял зал мелодичностью, тревогой и особой торжественностью.

Хотя Кирпичников не считал себя знатоком театра и ярым меломаном, но и сам иногда заслушивался голосами певцов и звуками, исходящими из оркестровой ямы.

Поручик, казалось, не обращал никакого внимания на окружающую обстановку, а влился сам в оперное действо.

Кунцевич проверил коридоры, переговорил с агентами. Никто подозрительный замечен не был. Можно брать бандита в ложе, но никто не мог поручиться, не откроет ли стрельбу Ахметов. Могли пострадать невинные люди. Решено брать подручного Сафрона во время антракта при выходе из ложи, если конечно, он выйдет.

Слева и справа от двери стояли по одному агенту, невысокого роста, коренастые, с сильными руками. В нескольких метрах стояли Кирпичников и Кунцевич, вроде бы, приятели встретились и разговорились.

Время до антракта тянулось медленно и чем ближе, тем складывалось впечатление, что вообще застыло и не спешит двигать минутную стрелку.

Наконец, в зале вспыхнула потолочная люстра, засияла разноцветными огоньками сквозь хрустальное стекло. Зашаркали ноги, раздались голоса, ранее слышна была только музыка и пение.

Дверь из ложи отворилась и на пороге появился Поручик. Он находился во власти услышанного и не обращал внимание на окружающее. Агенты взяли руками за локти Ахметова с двух сторон, только сейчас Александр вспомнил, что оставил трость на одном из стульев.

– Господа, что вам угодно? – Холодные глаза смотрели скорее оценивающе, чем с испугом.

– Александр Ахметов?

– Простите, но вы обознались. Я, действительно, Александр, но увы, моя фамилия Свирский.

– Свирский? – Кирпичников не скрывал своего удивления.

– Если позволите, – театрал указал глазами на руки агентов, – я предъявлю вам свои документы?

– Не извольте беспокоиться, я вам помогу.

– Во внутреннем кармане, – подсказал незнакомец.

Аркадий Аркадьевич достал бумажник, из которого извлёк паспорт. Раскрыл и прочитал:

– Александр Георгиевич Свирский.

– Именно так, к вашим услугам, – кивнул головой и щёлкнул каблуками.

– Надеюсь, вы не откажетесь посетить наше учреждение?

– Если буду возражать, вы всё равно меня туда повезёте?

– Непременно.

– Не давите так сильно, – процедил сквозь зубы Поручик, – не сбегу, – и щека нервически дёрнулась, как, бывало, в минуты большого раздражения.

– Я надеюсь, вы не станете оказывать сопротивление, – Кирпичников стоял за спиною Ахметова, упирая в позвоночник последнего револьверный ствол.

– Ваша взяла, – опять поцедил сквозь зубы.

– Иди на выход.

Поручик шёл, напрягая мышцы рук и пытаясь, почувствовать, насколько крепка хватка у агентов уголовного розыска. За идущего позади высокого человека с пистолетом беспокойства не ощущал. Сколько раз такие вот господа теряли бдительность, чувствуя себя на коне, словно кусок металла в руке – это панацея от всех бед или волшебная палочка, действующая на противника, как гипнотическое средство.