Дело о государственном перевороте

Почти целый день потратил Кунцевич на поиски Ольги Фёдоровой, устал, но результатом остался доволен. Ни в уездном, ни в городском, ни даже в губернском управлениях искомая девица не служила. Вначале Мечислав Николаевич предположил, что столь молодая особа, скорее всего, не имевшая протекции не может находится при Главном Российском, но ошибся, именно, там она числилась, не кем—то, а помощницей одного из руководителей. Вначале помощник начальника уголовного розыска недоумевал, а потом усмехнулся, отбросил прочь всякие заговорщецкие мысли. Времена стали непредсказуемые, генералов, которые стояли на страже государства выигрывали сражения, поднимали солдаты на штыки, адмиралов топили в море, чиновников вешали на служебном месте. Притом эта дикая эмансипация, слово—то какое гадкое, женщины скоро заменят мужчин. Далее рассуждения прервались.

– Ольга, говорите, Фёдорова, – спросил старый чиновник с лысой, как прибрежный морской камень, шлифованный годами, сделал вид, что заглядывает в журнал, но явно там ничего не смотрел, – простите, для какой надобности понадобилась госпожа, – при последнем слове испуганно взглянул на Мечислава Николаевича, но увидев, что пришедший никак не реагирует на старые царские обращения, успокоился, – Фёдорова?

– По делам службы.

– Извините, э—э—э…

– Кунцевич, Мечислав Николаевич.

– Мечислав Николаевич, – старый чиновник понизил почти до шёпота голос, – Фёдорова и ещё семь чиновников сегодня утром арестованы.

– Арестованы? – Брови Кунцевича сиганули на лоб.

– Пришли и увели, – голос звучал так же тихо и невнятно, помощник начальника уголовного розыска боялся пропустить, хоть слово.

– Кто? – Теперь и Кунцевич шептал.

– Представились сотрудниками Всероссийской Чрезвычайной Комиссии.

– Но ведь они, – Мечислав Николаевич умолк.

– Вот именно, – старый чиновник, видимо, не расслышал, что ему сказал Кунцевич.

Поручик смотрел в потолок, не обращая внимания на присутствие начальника уголовного розыска. Хотя боль не давала сосредоточиться и ясно мыслить, но вопреки этому обстоятельству, Ахметов перебрал множество вариантов, кто мог в него стрелять или отдать приказ на его убийство. И сходилось всё на одном человеке – Николае Сафронове, именно ему выгодна смерть помощника с любой из сторон. Это он, Сафрон, почувствовал, как шатается под ним трон главаря банды, это он в представившейся возможности усмотрел шанс устранить конкурента, набирающего силу.

– Александр Амирович, – Кирпичников сделал паузу, не зная с чего начать.

– Не надо увещеваний, угроз или что там есть у вас в запасе, я, – Поручик взглянул в глаза Аркадия Аркадьевича, – в отличие от многих умею проигрывать, – и совсем тихо добавил, – с достоинством проигрывать. Вот этому меня учил отец.

– Хорошо. Вы знаете, кому обязаны чести оказаться на больничной койке?

– Догадываюсь, – сказал Поручик, но глаз с Кирпичникова не сводил.

– За ним много крови и загубленных людских жизней. Одной меньше, одной больше, ему теперь не интересно, тем более, как я понимаю, в вас он видел человека, готового в любую минуту его сменить.

Ахметов усмехнулся.

– Он отца родного продаст, если тот мешать будет, сестру отдаст тому, кто полезен, – снова посмотрел в потолок, – я не хочу, чтобы вы думали о моей слабости, отнюдь. Я не жалую людей, предающих тех, с кем они делили кров и кусок хлеба. Хотя я сейчас поступаю не лучше их.

– Не вы отдали приказ стрелять.

– Верно, но, – уголки губ Поручика приподнялись, и он скривился от боли, попытался поднять руку к груди, но не смог, – мне очень жаль его, в сущности, несчастный человек.

– Но ведь у него есть дама сердца…

– Вы и об этом знаете?

– Немножко.

– А ведь я ему говорил, что до добра не доведёт его прямо—таки безумная страсть к девице. Погубит она его.

– Страсть или девица.

– Оба предмета.

– Как вы думаете, кто в вас стрелял? – Кирпичников перевёл на другую тему разговор.

– Скорее всего, Федяй. Он – бывший охотник, хотя мне кажется странным, что он не попал мне в сердце.

– Ночь, свет фонарей, да и вы не стояли на месте. Доктор говорит, что вершком ниже и мы не имели бы с вами, ваше сиятельство, увлекательной беседы.

Ахметов обвёл глазами комнату, остановил взгляд на оконной решётке.

– Не боитесь, что сбегу.

– Помилуйте, Александр Амирович, с вашей раной и скакать горным козлом по окнам и стенам? Вы подлечитесь, а мы к тому часу доставим в уголовный розыск Сафрона в металлических браслетах на руках и ногах.

– Эка вы, – Поручик не договорил.

– Нам выхода Сафрон не оставил, как только его поймать и определить в заведение с крепкими стенами, дверями и окнами.

– Вашими бы словами, – сказал серьёзным голосом бывший абрек. – Не говори «гоп», пока не перепрыгнешь.

– Тоже, верно, но позвольте несколько вопросов.

Поручик изменился в лице.

– Александр Амирович, я не буду спрашивать про притоны, в которых прячется банда, про Ольгу Фёдорову, – у Ахметова заметно вздёрнулась к верху бровь, – ни про самого Сафрона…

– Тогда о чём? – Нетерпеливо спросил бандит и вновь поморщился от боли.