Дело о картине Пикассо (Сборник новелл)

- Где вы болтаетесь, Георгий Михайлович?- посмотрев на часы, строго спросил меня Спозаранник, едва я вошел в свой кабинет. И не дожидаясь ответа, протянул лист бумаги.- Читайте. Опять санитар. Они там, похоже, вконец озверели...

Я пробежал глазами сообщение. В нем говорилось, что ночью в подсобке городского морга покончил с собой санитар Твердохлебов. Орудие самоубийства - пистолет ПМ - валялся рядом с трупом.

- В общем, так, Георгий Михайлович, бросайте свою беллетристику и срочно занимайтесь этими санитарами. Кстати, удалось что-нибудь дополнительно узнать по Умнову?

- Да пока немного. Мой человек сказал, что Умнов в середине девяностых работал в бригаде землекопов на Южном кладбище. Ну а наша "похоронка", Егорыч, сам знаешь - сицилийская мафия просто отдыхает.

Спозаранник заметно оживился.

- Отлично. Дело, похоже, вырисовывается интересное. Вот что, Георгий Михайлович, подключайте к этой теме Шаховского. Пусть по своим старым связям пройдется, может, кто-то что и слышал. Да, и еще, я распорядился - сегодня к вечеру Агеева должна собрать досье на обоих санитаров. Родственники, фирмы, машины - все по полной программе... Словом, Георгий Михайлович, активизируйтесь. В конце концов, два трупа за три дня - это интересно. Тем более в морге. Что у них там - своих покойников не хватает?

Спозаранник отправился на выход, но у самой двери остановился, обернулся и назидательно произнес:

- Только я вас очень прошу, не забывайте о штабной культуре. Все справки оформите, как положено, в отделе. Срочно - не означает кое-как...

***

Шах врубился в тему с ходу, достал свой сотовый и вышел в коридор, как он выразился, "перетереть тему". Конфиденс продолжался недолго. Через некоторое время он довольный вошел в кабинет и, улыбаясь, процитировал:

- Давай, однако, Михалыч, десятку. Керосинку покупать будем.

По интонации я понял, что Шаховский сумел найти нужного человека и теперь требует денег на оперрасходы. Надо сказать, что Шах постоянно встречался со своими источниками в кабаках, причем умудрялся выбирать наиболее дорогие и навороченные.

Я безропотно направился к Скрипке выбивать деньги и, слава богу, у меня хватило ума слукавить, что на встречу пойдет Спозаранник, славящийся своей практичностью. Посему Алексей Львович, немного попричитав и поохав, выдал-таки мне пятьсот рублей, напомнив об обязательном предоставлении счета, заверенного старшим смены общепита, и кассового чека. Шах брезгливо взял у меня пятисотенную, пробурчав, что "с такими деньгами приличные люди ходят только в "Макдоналдс"" и испарился.

Мне же ничего не оставалось, как нанести визит в морг. С сожалением отметив, что придется тащиться к черту на кулички, я выключил компьютер, предварительно сохранив файл с недописанной новеллой. "...Мы шли по следам убийцы, и он об этом догадывался. Вычислив, наконец, адрес его любовницы, решили устроить там засаду...". Елки-палки, о чем я пишу? Ну какую засаду могут устроить журналисты?

***

В том, что сегодня я привезу из морга пустышку, сомнений у меня практически не было. И действительно, на момент моего визита работники морга, подвергнутые уже второму перекрестному допросу за два дня, пребывали в состоянии безнадежного пессимизма и на контакты с прессой шли, мягко говоря, неохотно.

Я выяснил, что убиенный Умнов в морге работал относительно недавно, ни с кем по работе особо не сходился, и толком охарактеризовать его никто не смог. Впрочем, о том, что ранее он был судим, знали многие. Что же касается Твердохлебова, то тут и вовсе ничего не ясно. Работал он в морге уже пятый год, причем последние три года - старшим санитаром. Человек в высшей степени интеллигентный, бесконфликтный. Между прочим, кандидат наук. Какого черта ему вдруг вздумалось стреляться, к тому же еще на работе, и откуда у него вообще ствол - непонятно.

Всю эту информацию я получил от медперсонала и морговской обслуги, а вот толкового разговора со здешним начальством не получилось. Директриса от всех этих потрясений ушла на больничный сразу же после того, как последняя оперативная машина отъехала от ворот морга. С главным же патологоанатомом профессором Румянцевым, седовласым стариканом, сцена разыгралась и вовсе неприличная. Когда я упомянул в разговоре Твердохлебова, Румянцев моментально озверел и, выкрикнув что-то типа "туда ему и дорога", вызвал в кабинет двух дюжих мужиков-санитаров. Я счел благоразумным удалиться самостоятельно, второй раз за день пожалев об отсутствии на руках ксивы и табельного оружия.

Вернувшись обратно в Агентство, я бегло просмотрел подготовленные Агеевой материалы по морговским покойникам, но что-либо дельное почерпнуть из них не смог. По Умнову вообще был полный голяк, а биография Твердохлебова изобиловала сплошными "не": не состоял, не привлекался, не участвовал, не учреждал. Разве что тачка у него тоже была неплохая - "БМВ" 1998 года выпуска.

От этих размышлений меня отвлек звонок жены.

- Привет, журналюга. Ты не забыл? В восемь мы встречаемся у Базилевича.

- Да-да, Галюша,- запоздало сообразил я.- Конечно, помню. Уже еду.