Дело о картине Пикассо (Сборник новелл)

- Да, я до сих пор не могу прийти в себя после смерти брата. О покойниках либо все, либо ничего, но иногда меня зло берет. Он же был форменным вертопрахом и балаболом, мой братец. Деньги у него сквозь пальцы утекали. Он же ничего после себя не оставил, никогда не помогал престарелой матери, царство ей небесное, не говоря уже обо мне. А воображал-то! Доллары в карманах пачками. В милиции мне вернули эту пачку - в ней купюры по одному доллару! Это ж надо до такого додуматься. О том, что квартиру ему одна из женщин подарила, тоже врал. Я проверил через жилконтору и ГБР. Не так уж она его безумно любила, как он говорил. Обыкновенный второразрядный жиголо! Еще неизвестно кто кого имел - он их или они его. Вот что я думаю!

Так значит, Вова был уверен, что после смерти брата останется квартира! Кеша и ему соврал - и тем самым подписал себе смертный приговор.

- Вас вызывали в милицию?

- Вызывали. А что толку меня опрашивать?! Меня и в городе-то не было в день убийства. Менты Псков запрашивали, свидетели подтвердили, что работал я там целую неделю и никуда не отлучался. А брата я, наверное, месяц не видел до этого. Какой от меня прок? Пусть лучше баб его трясут.

Собственно говоря, больше мне ничего от этого типа было не нужно. Я уже с трудом вписывалась в выбранную на время встречи роль, когда Владимир Хвостов вознамерился назначить мне свидание.

- Я позвоню вам сама. По вполне определенным причинам я не могу оставить свой телефон,- говорила я, теребя на пальце обручальное кольцо.- Но я непременно позвоню и очень скоро.

***

Очень скоро Владимиру Хвостову было предъявлено обвинение в убийстве собственного брата - в том числе, на основании справки, видеоматериалов и диктофонной записи, поступивших из агентства "Золотая Пуля" в убойный отдел Каменноостровского РУВД. Опера тоже не бездельничали все это время - в мусоропроводе престижного Кешиного дома они обнаружили кусок стальной арматуры со следами запекшейся крови и сохранившимися отпечатками пальцев преступника.

***

- Не люблю дилетантов,- презрительно говорил мне Каширин.- Все свое "железное" алиби этот Хвостов построил лишь на показаниях какого-то псковского "баклажана", которого заранее задобрил двумя бутылками дешевой водки! Менты говорят, его и колоть особенно не пришлось. Сам через пять минут все рассказал. Мол, попросил хороший человек подтвердить, что был он во Пскове, говорил, что баба у него шибко ревнивая. Ему не жалко, он и подтверждал, пока к стенке не приперли.

Каширин несколько минут в нерешительности топтался на месте.

- Спасибо вам, Марина Борисовна, что не заложили меня Обнорскому. Поступил я, конечно, как последний придурок, мог бы и сам в историю влипнуть, и Агентство подставить. Вроде бы все закончилось, а сердце у меня не на месте...- Каширин протянул мне сложенный вдвое листок.- Вот, подаю сегодня заявление об увольнении.

- Господи, Родька, и ты уходишь,- всплеснула я руками.- Но у тебя хоть есть наследство от аргентинской тетушки! А что делать нам?

- А я вас всех скоро приглашу на свое ранчо!- воскликнул Родька и исполнил на прощание дикий темпераментный танец. Вероятно, латиноамериканский.

ДЕЛО О КРАДУЩЕМСЯ ЧАБАНЕ

Рассказывает Зураб Гвичия

"Гвичия Зураб Иосифович, 41 год. Бывший офицер-десантник, выпускник Высшего Рязанского десантного училища, участник боевых действии в Афганистане в 1983-86 гг. После увольнения в запас работал в службе безопасности фирмы "Транс Бизнес Лимитед".

В "Золотой пуле" - с 1998 года. Сотрудник отдела расследований. Овладел необходимыми навыками журналистской работы. Не раз обеспечивал силовое прикрытие сотрудников Агентства. Дисциплинирован, коммуникабелен, дружелюбен, отношения в коллективе со всеми без исключения хорошие. Женат четвертым браком..."

Из служебной характеристики

...И вот тут начался спектакль.

- Подсудимый Усманов, у вас есть ходатайства?- седовласый судья Жданько равнодушно глянул поверх очков туда, где за решеткой сидели скованные одной цепью семеро членов "банды Скоморохова".

Мой бывший боевой товарищ поднялся, обвел зал мутным взглядом и пророкотал:

- Мин урысча белмим! Минга переводчик киряк!

По залу пронесся гул недоумения. "Скомороховцы" во главе с главарем-депутатом оскалили зубы.

Мгновенно подскочил с места вертлявый адвокатишко:

- Ваша честь, мой подзащитный Марат Усманов по паспорту - татарин, он недостаточно хорошо владеет русским языком, ему требуется переводчик...

Слова его потонули в раскатах хохота. Я тоже не смог сдержать улыбки Марат в своем репертуаре. Своими розыгрышами он доводил до белого каления весь полк. Как-то перед Новым годом позвонил в штаб и объяснил пропойце-замполиту на ломаном русском, что Баграм занят воинами Аллаха, все командование дивизии приняло ислам, остался только один неверный - он, замполит... За эту шутку Марата едва не отдали под трибунал. И то правда шути, да знай меру.