Дело о художественном преступлении

В хорошо освещенном зале с высоким потолком десять человек в серых комбинезонах внимательно работали у холстов, стоящих на мольбертах. В каждом углу зала стоял охранник в форме. Когда Фелиция с Нэнси вошли в зал, заключенные оторвались от своих полотен. Взяв Нэнси за руку, Фелиция подвела ее к невысокому темноволосому мужчине, писавшему красками. Нэнси сразу узнала Джозефа Спациенте по фотографии в газете.

— Джозеф, познакомься, это Нэнси Дру, большая поклонница твоего искусства. Возможно, она захочет заказать тебе картину, — сообщила Фелиция.

Спациенте взглянул на Нэнси и снова занялся своей работой.

— Я не работаю на заказ, — пробормотал 0н, обмакнув кисть в краску на палитре.

Набросок картины, над которой работал Спациенте, уже был сделан на холсте карандашом. Нэнси отметила, что это был тот же пейзаж, что и на тех трех полотнах, которые она уже видела, — озеро, окруженное деревьями. Набросок был сделан легкими штрихами, детали почти непроработаны, кроме дерева в нижнем левом углу. Каждый миллиметр его коры был выписан карандашом с величайшей тщательностью. — Этот пейзаж с озером, кажется, пленил вас, — вежливо обратилась к нему Нэнси.

— М-м-м-ф, — проворчал он в ответ. Решительным движением кисти он покрыл карандашные наброски на стволе дерева длинным мазком коричневой краски.

— Когда вы напишете этот зимний пейзаж, серия будет завершена, — заметила Фелиция. — Весна и лето выставлены в ресторане «Аризона-Хаус», осень — у меня. А где мы повесим зиму?

В глазах Спациенте, не выражавших ничего, кроме откровенной скуки, зажглись искры интереса.

— А разве мой дядя Августе не связался с вами?

— Я как раз собиралась сказать об этом, — немного взволнованно ответила Фелиция. — Он говорит, что вы обещали ему ту картину, которую подарили мне.

— Я нарисую вам другую, — угрюмо сказал Спациенте. — Отдайте ему ту картину. И я хочу, чтобы он получил и эту картину тоже.

Губы Фелиции дрогнули. Этот подарок, несомненно, был дорог ей.

— Но, Джозеф, — возразила она, — не может ли твой дядя подождать, пока закончится мой аукцион? Твое произведение увидят многие важные люди и…

— Я хочу, чтобы картины отдали Августе! — вспыхнул Спациенте. Он вскочил со стула, покраснев от ярости.

Испугавшись, Фелиция неловко попятилась и опрокинула маленький столик, на котором Спациенте разложил книги по искусству и наброски.

В одно мгновение два охранника оказались около Спациенте. Они схватили его за руки и молча вывели из зала.

Фелиция побледнела.

— О Боже! Это ужасно. Начальник тюрьмы очень строг в отношении дисциплины и безопасности. Джозефа могут отстранить от занятий.

— Но это не ваша вина, — робко вставила Нэнси.

— Моя, — возразила Фелиция. — У Джозефа артистический темперамент. Мне не следовало раздражать его. Обычно он такой тихий. Мне надо объяснить все охранникам, — заторопилась она и выбежала из зала.

Воцарилась неловкая тишина. Все заключенные смотрели на Нэнси.

— Займитесь работой! — прикрикнул на них охранник.

Нэнси поправила опрокинутый столик и наклонилась, чтобы собрать с пола книги и рисунки. Теперь, когда она познакомилась со Спациенте, она поняла, что он совсем не был кроткой овечкой, как считала Фелиция. И для него, видимо, было очень важно, где именно находятся его картины. Нэнси задумалась: а не были ли его картины как-то связаны с неудавшимся ограблением банка или даже с продажей с аукциона рубина «Глаз дракона»?

И вдруг Нэнси вспомнила, что было написано о Спациенте в той газетной статье. Его шайка вывела из строя усовершенствованную систему сигнализации. В доме Фелиции тоже была установлена сложная система. Есть ли здесь какая-то связь?

Нэнси подняла с пола тяжелую книгу по живописи, и из-под ее обложки выскользнули два листочка бумаги. Склонившись над ними, Нэнси внимательно их осмотрела. На одном листке был рисунок — несколько линий сначала шли прямо, а потом поворачивали зигзагами через неравные промежутки. Мелким убористым почерком Спациенте надписал рисунок: «Последняя четверть, зима».

На другом листке была записка:

«Джо. Почему так долго? Нужна твоя последняя работа. Где она будет? Все готово. Ты не пожалеешь. Твой любящий дядя».

Несомненно, это дядюшка Августе. Нэнси не отрывала взгляд от записки. И вдруг кровь застыла У нее в жилах. Буквы «е» наклонялись назад, напоминая оборотное «э». Уголки «л» были заострены.

Записку с угрозами подбросил ей дядюшка Августе!

Нэнси перевернула листок. Это письмо даже было написано на той же самой плотной мелкозернистой бумаге высшего сорта.

Но к чему дядюшке Августе запугивать ее? И откуда же он узнал, что она имеет отношение к делу «Аризона-Хаус»? Может, это он изрезал картины? Нет. Тот был не толстый. Что же все это значат?

В этот момент в зал вернулись Фелиция и Джозеф. Нэнси быстро засунула листки в книгу и положила ее на столик.

— Все в порядке? — спросила она, поднимаясь.