Дело о королевском изумруде

— Ему приснилось, что он собака, при этом он страдал лунатизмом.

— Да? — маг с удивлением взглянул на барона. — Мне как-то не пришло в голову такое простое объяснение.

— Помоги мне отодвинуть кровать от стены, — распорядился Марк, подходя к широкой массивной кровати.

— Я?.. — несколько растерялся Филбертус.

— Шевелись! — проворчал Марк и взялся за спинку в изголовье.

— Отойди, — велел ему маг и, подняв руки перед собой, медленно согнул их, словно подтягивая что-то.

Кровать вздрогнула и со скрипом сама отползла от стены.

— Что ж, и от магии есть практическая польза, — пробормотал Марк и наклонился, чтоб вытащить оттуда пару сапог.

Они были старые и изношенные, но на удивление тяжёлые. Перевернув их, Марк высыпал на смятое одеяло монеты, которые зазвенели золотым дождём.

— А быть вором, оказывается, довольно прибыльно, — усмехнулся Филбертус и, присев рядом, зачерпнул горсть монет.

— Наверно, это плата за похищение изумруда, — предположил Марк, снова заглядывая за кровать. — Для него это целое состояние, наверно, в голове помутилось, когда он получил такую кучу золота. У него даже тайника нормального нет, чтоб спрятать его, вот и пришлось засунуть в старые сапоги.

— Здесь около трёх тысяч марок.

— Против трёхсот настоящей стоимости изумруда. Наверно, он считал, что ему повезло.

— Но ведь он промышлял по сейфам, наверняка находил там много ценного.

— Вряд ли он мог забраться в какой-то по-настоящему богатый дом. Слишком рискованно. Если поймают — убьют без суда и следствия. Только купцы и ремесленники передают воров магистрату и старостам цехов. А что может быть в тайниках у купцов и ремесленников? Деньги, слитки, сравнительно недорогие драгоценности, которые удаётся сбыть скупщикам за небольшую сумму. Неудивительно, что, желая получить такое богатство, он удержался от того, чтоб утащить диадему или хотя бы один опал.

— Заметь, тот, кто навестил его здесь, не догадался отодвинуть кровать. Среди денег нет изумруда? — Филбертус разворошил кучки золота на постели.

— Во-первых, то, что он получил золото, доказывает, что он уже передал добычу заказчику. Никто не стал бы давать такому пройдохе аванс. А, во-вторых, если здесь была та же дама, что в двух других случаях, у неё бы просто не хватило сил сдвинуть кровать. Она могла заглянуть под неё, пошарить там, но сапоги стояли у самой стены и рукой до них не дотянуться. Пока всё это лишь подтверждает мои догадки, но никак не продвигает наше расследование вперёд. Мы не нашли ни убийцу, ни вора, ни его заказчика.

— Ни изумруд. Впрочем, не исключено, что Енот скоро объявится в виде ходячего трупа. И тут бы нам неплохо было успеть до того, как его порубят ножами или мечами. Не то, чтоб я сильно за него переживал, но он знает ответы на многие наши вопросы.

— Верно, но здесь, на окраине, он может и вовсе не объявиться. Его убьют и сбросят в сточную канаву или выгребную яму, или зароют на заднем дворе, на каком-нибудь из кладбищ или по частям сожгут в очаге. Так что я не слишком рассчитывал бы на то, что мы его ещё увидим. Погоди-ка, что это?

Он протиснулся за кровать и с трудом вытащил из-под неё какой-то белый комок бумаги. Присев рядом с Филбертусом, он развернул его. Маг брезгливо отодвинулся.

— Какие-то объедки!

— Посмотри на обёртку! Очень тонкая шёлковая бумага с гофрированным краем. Судя по остаткам, в неё было завёрнуто что-то сладкое из крема, — Марк понюхал. — Лакрица? Подожди, что-то такое я слышал. Мадлен говорила, что какая-то подруга угощала её пирожными с лакрицей, которые ей понравились.

— Тогда передай ей, что такие пекут в кондитерской «Букет фрейлины», — проговорил Филбертус, и в следующий момент оба вздрогнули и воззрились друг на друга, после чего маг склонился к бумаге в руках Марка. — Точно, это именно такое пирожное! Оно называется «Подвязка фрейлины». Я заказываю по дюжине за раз, оно прекрасно подходит к отвару из ежевики и малины с крепким вином. Но откуда оно у этого вора? Знаешь, сколько оно стоит?

— Ну, денег у него теперь достаточно, — Марк зачерпнул монеты и золотой струйкой выпустил их обратно. — Более важен другой вопрос: как пирожное из кондитерской в центре города, куда заходят только очень богатые люди, попало сюда?

— Я понял, о чём ты, — кивнул Филбертус. — Этот Енот и кондитерская «Букет фрейлины» трудно совмещаются даже в моём понимании, а, значит, если он бывал там, то его должны были запомнить, как нечто совсем неуместное. Но, допустим, мы выясним, что он туда заходил. Что дальше?

— Возникнет следующий вопрос: что он делал на улице дворцов и особняков пару дней назад?

— Заказчик!

— Ты на редкость сообразителен, — усмехнулся Марк. — Идём в кондитерскую. Я заодно закажу для жены и сына какие-нибудь сладости.

Поручив охранявшим в ход в комнату сыщикам собрать золото, перевезти его в Серую башню и, на всякий случай, оставить в комнате засаду, молодые люди отправились в кондитерскую.