Дело о коте дворецкого

— Я видела, как к дому подъехала машина обвиняемого. Он объехал дом вокруг, потом остановился за гаражом. Я ждала, что он позвонит, и собиралась впустить его, но у него был ключ от черного хода. Я видела, как он вошел. Я еще подумала: что это он там делает, даже подошла к своей двери и прислушалась. Он спустился по лестнице, и я услышала, как он открывает дверь Эштона.

— Вам известно, как долго он там оставался?

— Я видела, как он уходил.

— Во сколько он приехал?

— Незадолго до десяти.

— А когда уехал?

— После одиннадцати.

— Минут пять двенадцатого?

— Нет, наверное. Часы только одиннадцать пробили. Может, минуты две прошло — и я увидела, что он идет.

— Он что-нибудь нес?

— Кота.

— Вы могли ясно разглядеть этого кота?

— Да, это был Клинкер.

— То есть кот привратника?

— Да.

— Вы бы узнали этого кота, если бы его увидели?

— Конечно.

Траслов повернулся к приставу, который, очевидно, ждал сигнала. Пристав вышел в соседнее помещение и вернулся с персидским котом, на шее которого был укреплен ярлычок.

— Это тот самый кот?

— Да, это Клинкер.

— Ваша честь, — Траслов улыбнулся Перри Мейсону, — свидетельница опознала персидского кота, на шее которого укреплен ярлычок с надписью «Клинкер» и инициалами «Г.Б.» — написано почерком Гамильтона Бергера.

Судья Пеннимейкер кивнул. Траслов повернулся к Мейсону и предложил:

— Переходите к перекрестному допросу, господин защитник.

— Вы достаточно хорошо видели кота, чтобы узнать его? — спросил Перри Мейсон.

— Да, — огрызнулась свидетельница. — Я бы Клинкера узнала где угодно, даже если бы кота подменили. Я бы Клинкера из…

Судья Пеннимейкер стукнул молотком. Зал разразился смехом.

— Последнее замечание можно не записывать, — сказал судья.

Мейсон кивнул. Он, казалось, потерял интерес к заседанию.

— Вопросов больше нет, — сказал он.

— Вызовите Джима Брэндона, — предложил Траслов.

Вошел Джим Брэндон. Лицо его казалось язвительным из-за шрама. Он принес присягу.

— Вы служите у Сэмюэля Лекстера? — спросил Траслов.

— И у мистера Оуфли, — добавил Брэндон. — Я служу шофером и дворецким.

— Вы были на службе вечером двадцать третьего?

— Да.

— В тот вечер вы видели ответчика?

— Да.

— Где?

— Возле гаража дома Лекстеров.

— Вы видели, что там стояла его машина?

— Она стояла ярдах в двадцати от дороги.

— Что делал обвиняемый, когда вы его увидели?

— Шел от дома с котом в руках.

— Вы узнали кота?

— Да, это был Клинкер.

— Кот с табличкой «Клинкер», который сейчас в зале?

— Да, это тот самый.

— Который был час?

— Около одиннадцати, может, чуть больше.

— Где вы были перед тем, как увидели обвиняемого?

— Я был в конторе мистера Шастера. Мистер Сэм Лекстер меня попросил отвезти его туда. Я приехал в контору незадолго до десяти и оставался там почти до одиннадцати, пока мистер Лекстер не сказал мне, что я могу ехать домой. Я и поехал, поставил машину, вошел в дом и оставался там.

— Мистер Оуфли был дома, когда вы приехали?

— Нет, сэр, он приехал минут через десять — пятнадцать.

— Обвиняемый нес костыль, когда вы его увидели?

— Нет, сэр.

— Вы уверены, что он нес именно Клинкера?

— Да, сэр, я его ясно разглядел при свете фар.

— Он что, вернулся потом в дом?

— Не знаю, думаю, что да.

— Почему вы это утверждаете? — спросил Мейсон.

— Я услышал, что по дорожке едет машина, и что она остановилась против окна Эштона. Я подумал, что это машина ответчика, но не посмотрел. То есть звук мотора был похож на звук мотора машины обвиняемого.

— Долго там была эта машина?

— Две-три минуты. Достаточно долго, чтобы обвиняемый мог взять костыль и положить его в машину.

В зале послышались смешки.

— Так, — сказал Мейсон. — Если он вернулся, чтобы взять костыль, почему же сначала он захватил кота? Какой был смысл нести кота в руках, если он собирался вернуться на машине позже?

— Не знаю, — сказал свидетель поколебавшись.

— Уверен, что не знаете. — Мейсон встал. — У вас ведь был собственный интерес к Эштону, правда?

— У меня, сэр?

— Да, у вас.

— Да нет же, вовсе нет.

Мейсон пристально посмотрел на свидетеля, и Брэндон, неловко завертевшись на стуле, отвел глаза.

— Вы знаете, когда Эштон обратился ко мне насчет кота?

— Не могу сказать, — отвечал свидетель.

Мейсон, холодно глядя на него, напомнил:

— Вы под присягой, не забывайте. Когда Эштон приходил в мою контору, вы за ним следили, так ведь?

— Нет, сэр.

— У вас был зеленый паккард, — сказал Мейсон. — Вы его поставили перед моей конторой. Вы ждали, пока Эштон не вышел, и медленно поехали за ним, разве не так?

Свидетель облизнул губы и промолчал. Судья Пеннимейкер наклонился вперед, его лицо выражало интерес. Траслов, казалось, ничего не понимал.

— Ну, — сказал Мейсон, — отвечайте на вопрос.

— Да, сэр, — сказал наконец свидетель. — Это было так.

— И вы поехали к Бэбсону, столяру, и расспросили его насчет костыля Эштона?

Поколебавшись еще, Брэндон ответил:

— Да, сэр.

— Зачем вы это делали?

— Мне так велели.

— Кто?

— Фрэнк Оуфли.

— Он вам сказал, зачем ему это нужно?

— Нет, сэр. Он мне велел следить за Эштоном всякий раз, когда тот уедет из дому. Он просил узнавать, куда Эштон ходит, с кем видится и сколько денег тратит. Особенно его интересовали деньги.