Дело о летающих коврах (СИ)

     Далее шел доклад начальника городской стражи заключении в городскую тюрьму домушника Густаво Везунчика, взятого на сбыте украденных вещей. Вторая куча. Распоряжение нобиля Массимильяно Сальвоторе об освобождении ряда задержанных из тюрьмы: по причине недоказанности или малозначительности совершенных им преступлений. В том числе и Густаво Везунчика - вот уж точно везучий сукин сын! Взяли с поличным, значит не по недоказанности. Стало быть, малозначительность? А что он там толкал-то?

     Как бы Мерино не ненавидел то, что ему приходилось сейчас делать, к работе этой, как и к любой прочей, он старался подходить основательно и старательно. Потому не поленился вернуться ко второй горке забракованных им бумаг, извлек оттуда доклад стражника, посадившего в тюрьму Густаво Везунчика и еще раз изучил перечень изъятого у него имущества.

     "Ого себе, малозначительность!" - присвистнул он, вчитавшись в перечень. - "Да за такое обе руки рубят сразу!"

     Серебрянный сервиз - мелочь, конечно. Как и кошель с монограммой, в котором находилось шесть серебрянных и три медных монеты. А вот дальше список впечатлял: килограммовый мешок с димаутрианскими специями (цена на рынке около пяти империалов!), ковер ручной работы с золотыми нитями, две старинных аркебузы, уже снятых с вооружения, современная пистоля с колесцовым замком, вексель димарского банка на сорок(!) империалов. И его после этого выпустили из тюрьмы за "малозначительность"? Странно все это...

     Ладно, отложим пока. Четвертая кучка. Ну как кучка - первый свиток в ней. Надо же что-то показать кавалеру Маркетти в конце трудового дня. У него голова большая, пусть вот и думает, что тут к чему.

     Через десять минут и два десятка свитков, Мерино нахмурился. И очень внимательно перечитал отчет начальника городской стражи Джино Меле от 17 сентября 768 года о происшествиях. Шесть дней назад, стало быть... Через день после ограбления обоза из Ниаля. Среди перечисляемых синьором Меле происшествий, одно привлекло внимание дознавателя. Найденный на окраине города, в канаве, труп мужчины, опознанного как Густаво Везунчик. У потерявшего везение домушника было перерезано горло.

     "Это сколько он на воле погулял?" - заинтересовался Мерино и сверился с датами на предыдущих бумагах, где фигурировал Везунчик. Выходило, что взяли его с поличным 14 сентября вечером, отпустили 15 сентября утром, прирезали 16-го, а нашли, соответственно - 17-го.

     - Командир!.. - неуверенно подал голос дознаватель. - Синьор Маркетти!..

     - Что-то нашел? - пожилой рыцарь вышел из-за стеллажей, где и сам занимался досмотром архивов магистрата.

     - Не то что бы нашел... - все так же неуверенно протянул Мерино. - Просто странность. Вот смотрите: вора по кличке Везунчик берут на сбыте краденного. 14 сентября. На следующий день его отпускают, а через день, на утро, находят с перерезанным горлом. Причем непонятно, почему отпускают, там доказательств хватает для казни или рудников. К нам, вроде бы отношения никакого не имеет, но вы сами говорили на все странное обращать внимание...

     - Дай-ка. - кавалер пристроился рядом с дознавателем, принял от него бумаги и на пару минут затих, внимательно изучая написанное.

     - Хм-м... - протянул он, закончив чтение. - А ты прав, Лик. Это странно. Совершенно незачем было его отпускать. Связи с ограблением обозов я, по правде сказать, не вижу, кроме дат, но... Кто там его выпустил? Синьор Сальвоторе! Нобиль в этом славном рассаднике вольнодумства! Прекрасно! Надо пообщаться с этим синьором и узнать в чем тут дела.

     Тут Мерино ощутил чувство, уже испытываемое им ранее. Едва сдерживаемое нетерпение, возбуждение, заставляющее делать что-нибудь, что угодно - но действовать! Азарт гончей, так называли его более опытные дознаватели. Советовавшие, кроме всего прочего, чувство это держать в железном кулаке воли и рассудка, поскольку азарт хорош в меру и к месту. Но чаще - вреден.

     - Разрешите с вами, командир? - неожиданно для себя спросил он у Маркетти.

     Тот едва заметно приподнял брови, обозначив удивление.

     - Зачем?

     - Ну... Учиться чтобы... Как допрос вести... Влиятельных лиц... - не особенно внятно пояснил Мерино. Но Маркетти понял.

     - Ну что же... Это похвальное желание, Лик, совершенствоваться в своем деле. Я не против. Идемте.

     Прихватив, кроме Мерино, еще и бойца из третей группы, и даже сопроводив это действие пояснением "на всякий случай", Маркетти направился куда-то вглубь переходов здания магистрата, окликая редких служащих и требуя от них найти синьора Сальваторе. Спустя десять минут искомый субъект отыскался в своем кабинете на третьем этаже здания. Оставив бойца на входе с наказом "никого не впускать и не выпускать", кавалер вошел в комнату. Мерино последовал за ним.