Дело о пеликанах

Закончив читать показания, Морган отложил их на стол и заглянул в какие-то записи в своем рабочем блокноте. Он держался спокойно и уверенно. На экране перед ними сидел симпатичный малый, выглядевший даже моложе своих двадцати девяти лет. Он находился дома, поэтому был без галстука, в белоснежной накрахмаленной рубашке. «Уайт энд Блазевич» было не лучшим местом для работы, говорил он, но большинство из четырехсот адвокатов оставались честными и, очевидно, ничего не знали о Маттисе. Он сомневается, что в заговоре принимали участие другие, кроме Уэйкфилда, Вельмано и Эйнштейна. Есть такой компаньон, по имени Джеральд Шваб, который достаточно циничен, чтобы оказаться в их числе, но у него, Моргана, нет доказательств. (Дарби хорошо запомнила этого человека.) Что-то могло быть известно бывшей секретарше по имени Мириам Ляру, которая неожиданно уволилась через несколько дней после убийства судей, проработав в нефтегазовом подразделении восемнадцать лет. Сейчас она живет в Фолз-Черч. Другая секретарша, чье имя он не назовет, рассказала ему, что слышала обрывки разговора Уэйкфилда с Вельмано о том, можно ли доверять ему, Моргану. После того как была найдена записка на его столе, они стали относиться к нему по-другому. Особенно Шваб и Уэйкфилд. Казалось, что они были готовы прижать его к стене и пригрозить смертью на случай, если он заговорит о записке, но не могли сделать этого, потому что не были уверены, что он ее читал. К тому же они боялись поднимать шум вокруг этого. Но он ее читал, и они были почти уверены в этом. И если уж они решились вступить в заговор и убить Розенберга и Джейнсена, то убрать простого служащего им не составляло труда.

Не веря своим ушам, адвокат Литски покачал головой. Оцепенение начало проходить, и они слегка зашевелились в своих креслах.

Морган ездил на работу на автомобиле и дважды обнаруживал за собой слежку. Однажды, во время завтрака, он видел, как за ним наблюдал незнакомый мужчина. Он еще некоторое время поговорил о своей семье и перешел на второстепенные вопросы. Стало ясно, что главные факты он уже выложил. Грэй передал показания и записку Фельдману, который прочел их и передал Краутхаммеру, а тот дальше по кругу.

Морган закончил следующими словами прощания: «Я не знаю, кто будет смотреть эту запись. Меня не будет в живых, так что мне это безразлично. Я лишь надеюсь, что вы используете эти материалы, чтобы накрыть Маттиса и его слюнявых адвокатов. А если запись смотрят слюнявые адвокаты, то пусть они все идут к чертям собачьим».

Грэй снял кассету и взглянул на присутствовавших.

– Ну, господа, достаточно ли вам доказательств или нужны еще?

– Я знаю этих людей, – сказал Литски, приходя в себя. – С год назад я даже играл в теннис с Уэйкфилдом.

Фельдман поднялся из-за стола и ходил по залу.

– Как вы вышли на Моргана?

– Это длинная история, – ответил Грэй.

– Изложи мне ее краткий вариант.

– Мы нашли студента в Джорджтауне, который работал клерком на «Уайт энд Блазевич» прошлым летом. Он опознал Моргана по фотографии.

– Как вам удалось раздобыть его фотографию? – спросил Литски.

– Не спрашивайте. Это в статью не войдет.

– Я говорю, надо опубликовать эту историю! – громко воскликнул Краутхаммер.

– Надо опубликовать, – повторил Эллиот Коген.

– Как вы узнали, что он погиб? – спросил Фельдман.

– Дарби вчера побывала на «Уайт энд Блазевич». И они проговорились.

– Где находились письменные показания и кассета с записью?

– В сейфе Первого колумбийского банка. Жена Моргана дала мне ключ сегодня в пять утра. Я не допустил ни одной ошибки. Факты дела о пеликанах полностью подтверждены другим независимым источником.

– Публикуем, – сказал Эрни Дебасио. – Публикуем под самым большим заголовком со времен отставки Никсона.

Фельдман остановился возле Смита Кина. Они внимательно посмотрели в глаза друг другу.

– Публикуем, – сказал Кин.

Он повернулся к адвокату:

– Винс?

– С юридической точки зрения здесь нет вопроса. Но я бы хотел просмотреть материал, когда он будет подготовлен к печати.

– Сколько потребуется времени для его изложения? – спросил редактор Грэя.

– Часть материала, касающаяся дела, уже набросана. Я могу закончить за час или около этого. Два часа мне потребуется на Моргана. Самое большее – три.

С тех пор как он пожимал руку Дарби, Фельдман больше не улыбался. Он прошел в другой конец зала и остановился вплотную к Грэю.

– Что, если эта запись подделана?