Дело о пеликанах

В семь зал был забит до отказа и погружен в тишину. На всех четырех экранах можно было видеть, как Зикман нервно идет к трибуне в пресс-зале Белого дома. Выглядел он усталым и измотанным. Он зачитал короткое заявление, в котором Белый дом признавал получение денег на предвыборную кампанию по ряду каналов, контролируемых Виктором Маттисом, но в то же время категорически отрицал какую бы то ни было их незаконность. Президент встречался с мистером Маттисом только один раз, и это имело место еще в бытность его вице-президентом. Со времени его избрания президентом он ни разу не разговаривал с этим человеком и, безусловно, не считает его своим другом, несмотря на деньги. На проведение предвыборной кампании было получено свыше пятидесяти миллионов, к которым президент не имел никакого отношения. Для этого существовал специальный комитет. Никто в Белом доме не предпринимал попыток вмешиваться в расследование по делу Виктора Маттиса, и любые другие утверждения являются совершенно неверными. Насколько известно Белому дому, мистер Маттис больше не проживает в этой стране. Президент призывает провести тщательное расследование утверждений, опубликованных в «Пост», и если мистер Маттис действительно является организатором этих ужасных преступлений, то привлечь его к судебной ответственности. Это было просто заявление на данный момент. Пресс-конференция по этому вопросу состоится позднее. Зикман поспешно покинул трибуну.

Выступление встревоженного пресс-секретаря было слабым, и Грэй вздохнул с облегчением. Неожиданно он почувствовал, что ему нужен глоток свежего воздуха. Смит Кин находился за дверью.

– Давай сходим позавтракаем, – шепотом сказал ему Грэй.

– Давай.

– Мне надо также заскочить на свою квартиру, если ты не возражаешь, я не был там четверо суток.

Они перехватили такси на Пятнадцатой улице и всю дорогу с удовольствием ощущали на своих лицах прохладный осенний воздух, врывавшийся через опущенные стекла машины.

– Где девушка? – спросил Кин.

– Не имею представления. Я расстался с ней в Атланте около девяти часов назад. Она сказала, что направляется к Карибскому морю.

Кин усмехнулся:

– Полагаю, что ты скоро захочешь отправиться в продолжительный отпуск.

– Как ты догадался?

– Еще предстоит много работы, Грэй. Взрыв только произошел, и вскоре на землю начнут падать осколки. Ты герой дня, но тебе надо идти дальше и собирать эти осколки.

– Я знаю свое дело, Смит.

– Да, но у тебя такие печальные глаза, что я не могу не беспокоиться.

– Ты редактор. Тебе платят за то, чтобы ты беспокоился.

Они остановились на пересечении с Пенсильвания-авеню. Впереди величественно возвышался Белый дом. Ноябрь уже почти наступил, и ветер гонял желтые листья по лужайкам.

Глава 45

После восьми дней пребывания на солнце ее кожа покрылась золотистым загаром, а волосы стали приобретать свой естественный оттенок. Может быть, она их не испортила окончательно. Она исходила побережье на многие мили и не ела ничего, кроме вареной рыбы и местных фруктов. Первые несколько дней она много спала, а затем устала от этого.

Первую ночь она провела в Сан-Хуане, где нашла туристического агента, считавшего себя специалистом по Виргинским островам. На острове Сент-Томас она сняла небольшую комнату в гостинице, расположенной в пригороде под названием Шарлотта Амали. Дарби были нужны толпы людей и интенсивное движение на узких улочках по меньшей мере на пару дней. Шарлотта Амали вполне ее устраивала в этом отношении. Гостиница стояла на склоне холма, в четырех кварталах от гавани, а ее маленькая комната располагалась на третьем этаже. На покосившихся окнах не было ни жалюзи, ни занавесок. Солнце разбудило ее в то первое утро, позвав к окну, из которого открывалось все великолепие гавани. Вид был захватывающий. С десяток туристических кораблей, больших и малых, покоилось на искрящейся поверхности моря. Их небрежный строй тянулся чуть ли не до самого горизонта. На переднем плане, у пирса, гавань была усеяна множеством парусных лодок, которые, казалось, сдерживали собой наступление огромных туристических лайнеров. Водная поверхность под парусниками была прозрачной, нежно-голубой и гладкой, как стекло. Огибая остров Гасселя, она постепенно темнела, становясь синей, а затем у горизонта – фиолетовой. Ровная ниточка перистых облаков проходила по линии слияния неба с морем.

Часы ее лежали в сумке, и у нее не было намерения их надевать по крайней мере еще полгода. Но по привычке взгляд время от времени тянулся к запястью. Окно открылось с усилием, и вместе с раскаленным воздухом в комнату хлынул разноголосый шум торгового квартала.

В то первое утро на острове она целый час стояла перед маленьким окном и наблюдала пробуждение гавани. Оно происходило без спешки. Возвращаясь к жизни, медленно приходили в движение большие корабли, на палубах парусников зазвучали мягкие голоса. Первый появившийся человек сразу же бросился в воду, совершая свой утренний заплыв.