Дело о пеликанах

Она медленно развернула местную газету. Фотография Томаса с большой статьей находилась на второй полосе. Полиция рассматривала случай как убийство, но на этом все дело в общем-то и кончалось. Сообщалось лишь, что на месте происшествия, незадолго до взрыва, видели какую-то белую женщину. Юридический факультет, по словам декана, был потрясен случившимся. Прощальная церемония состоится завтра в университетском дворе. «Совершена ужасная ошибка, – говорил декан. – Если это было убийство, то кто-то убил, несомненно, невинного человека».

Ее глаза стали влажными, и она вдруг вновь почувствовала страх. Это был город насилия с сумасшедшими людьми, и, возможно, кто-то окончательно спятил и выбрал не ту машину. Может быть, никто за ней вовсе и не охотится.

Она надела солнечные очки и посмотрела на его фотографию. Ее взяли из университетского ежегодника, и на ней у него была та самая усмешка, которая привычно появлялась всякий раз, когда он был профессором. Он был чисто выбрит и такой симпатичный.

В пятницу утром Вашингтон находился под впечатлением статьи Грантэма о Камеле. В ней не упоминалось ни о записке, ни о Белом доме, поэтому самые горячие споры разгорались по поводу источника информации.

Особенно жаркими они были в здании Гувера. Эрик Ист и Льюис К. О. нервно ходили по кабинету директора, в то время как сам Войлз говорил по телефону с президентом, уже в третий раз за последние два часа. Войлз сыпал проклятиями, не прямо в адрес президента, а предназначенными его окружению. Он клял Коула, а когда этим же ответил президент, Войлз посоветовал тому установить детектор лжи и пропустить через него каждого из администрации, начиная с Коула, чтобы выяснить, откуда происходит утечка. Да, черт возьми, да, он, Войлз, тоже пройдет проверку, как и каждый, кто работает в здании Гувера. Войлз покраснел и вспотел. И отнюдь не от того, что он орал в телефонную трубку, которую на другом конце провода держал президент. Он знал, что где-то сидел и слушал его Коул.

Президент, очевидно, овладел собой и пустился читать долгую нотацию. Войлз вытер лоб платком, сел в свое древнее кожаное кресло и начал делать дыхательную гимнастику, чтобы понизить давление и успокоить пульс. Он перенес один инфаркт и готовился к другому. По этому поводу он не раз говорил Льюису К.О., что Флетчер Коул и его идиот босс в конце концов сведут его в могилу. Но то же самое он говорил про трех последних президентов. Он наморщил лоб и совсем утонул в кресле.

– Мы можем сделать это, господин президент. – Теперь он был почти вежливым.

Войлз был человеком быстрых и резких перемен настроения, и теперь он превратился в саму учтивость. Настоящее обаяние.

– Благодарю вас, господин президент. Я буду завтра.

Он мягко положил трубку и сказал с закрытыми глазами:

– Он хочет, чтобы мы установили наблюдение за этим репортером из «Пост». Говорит, что мы делали это прежде, и спрашивает, сделаем ли теперь? Я сказал, сделаем.

– Какого рода наблюдение? – спросил К.О.

– Давайте просто последим за ним в городе. Круглые сутки, используя двух человек. Посмотрим, куда он ходит ночами, с кем спит. Он холостяк, не так ли?

– Развелся семь лет назад, – ответил Льюис.

– Смотрите, черт побери, чтобы нас на этом не поймали. Используйте переодетых сотрудников и меняйте их каждые три дня.

– Он что, действительно считает, что утечка происходит у нас?

– Нет, я так не думаю. Если бы утечка происходила у нас, зачем ему надо было, чтобы мы следили за репортером? Я думаю, он знает, что это делает кто-то из его людей. И хочет поймать его.

– Это было бы любезно с его стороны, – добавил Льюис с надеждой.

– Да. Смотрите только не попадитесь, о’кей?

Контора Метью Барра была запрятана на третьем этаже неухоженного и ветшающего административного здания в Джорджтауне на М-стрит. Вывесок на дверях не было. Вооруженный охранник в куртке и галстуке направлял людей к лифту. Ковер был потертый, а мебель старой и покрыта слоем пыли. Было очевидно, что здесь не особенно тратились на хозяйственные нужды. Барр возглавлял подразделение, являвшееся неофициальным, законспирированным филиалом комитета по переизбранию президента. У комитета была огромная фешенебельная квартира за рекой, в Росслине. Штаб-квартира имела открывающиеся окна, секретарей, которые улыбались, и горничных, которые делали уборку каждую ночь. В этом притоне ничего подобного не было.

Флетчер Коул вышел из лифта и кивнул охраннику, тот тоже кивнул в ответ, не сделав больше никаких движений. Они были старыми знакомыми. Пройдя сквозь лабиринт убогих кабинетов, он подошел к помещению, которое занимал Барр. Коул гордился тем, что всегда был честным с самим собой, и сейчас он честно считал, что не боится никого в Вашингтоне, за исключением, может быть, только Метью Барра. Иногда он боялся его, а иногда нет, но восхищался им всегда.