Дело о пеликанах

Номером никто не ошибся. Пелена начала таять, и она подвинулась поближе к телефону. За исключением клерка у стойки регистрации, и, может быть, босса, и, вероятно, прислуги, ни одна живая душа не знала, что она находится в этой комнате. Она заказывала еду, но больше никуда не звонила.

Телефон замолк. Хорошо, значит, это все-таки кто-то ошибся номером. Она пошла в ванную, и он зазвонил снова. Она считала. После четырнадцатого звонка она сняла трубку:

— Алло.

— Дарби, это Гэвин Верхик. С тобой все в порядке?

Она села на кровать.

— Как ты узнал номер?

— У нас есть способы. Послушай…

— Подожди, Гэвин. Подожди минуту. Дай подумать. Кредитная карточка, правильно?

— Да. Кредитная карточка. След на бумаге. Это ФБР, Дарби. У нас есть способы. Это не так-то и трудно.

— Тогда они тоже могут это сделать.

— Я полагаю, да. Останавливайся в маленьких гостиницах и плати наличными.

В животе засосало, и она растянулась на кровати. Вот как. Нетрудно. След на бумаге. Ее, наверное, убьют. Из-за следа на бумаге.

— Дарби, ты слушаешь?

— Да. — Она посмотрела на дверь, чтобы убедиться, что та заперта на цепочку. — Да, я слушаю.

— Ты в безопасности?

— Я думала, что в безопасности.

— У нас есть кое-какая информация. В три часа в кампусе будет траурная церемония, а затем погребение, на котором будут присутствовать только родственники. У меня был разговор с его братом, и он попросил меня присутствовать на похоронах и стоять у гроба. Я буду вечером. Я думаю, нам необходимо встретиться.

— Зачем нам встречаться?

— Ты должна доверять мне, Дарби. Твоя жизнь в опасности, и ты должна меня выслушать.

— Что решили ваши ребята?

Пауза.

— Что ты имеешь в виду?

— Что сказал директор Войлс?

— Я не разговаривал с ним.

— Я думала, ты его поверенный и можешь с ним поговорить. В чем дело, Гэвин?

— В данный момент мы не предпринимаем никаких действий.

— Что это может означать, Гэвин? Объясни.

— Именно для этого мы должны встретиться. Я не хочу говорить об этом по телефону.

— Телефон работает отлично, и это все, что тебе сейчас нужно. Так что давай говори, Гэвин.

— Почему ты мне не доверяешь? — Он был задет.

— Я вешаю трубку. Мне это не нравится. Если ваши люди знают, где я нахожусь, то кто-нибудь еще может ждать внизу, в холле.

— Чепуха, Дарби. Подумай хорошенько. Уже час, как у меня есть номер твоей комнаты, и я ничего не сделал, кроме того, что позвонил. Мы на твоей стороне, клянусь.

Она подумала. В этом был смысл, но они нашли ее так легко.

— Я слушаю. Ты не говорил с директором, но ФБР не предпринимает никаких шагов. Почему?

— Я не знаю почему. Вчера он решил свернуть дело о пеликанах и дал указания всем оставить его. Это все, что я могу тебе сказать.

— Это не очень-то много. Знает ли он о Томасе? Знает ли он о том, что я должна умереть из-за того, что написала ЭТО, и через сорок восемь часов после того, как Томас передал его тебе, приятелю по юридическому колледжу, они, черт их знает, кто они, пытались убить нас обоих? Знает ли он все это, Гэвин?

— Не думаю.

— Это означает нет, не так ли?

— Да, это означает нет.

— О’кей, послушай меня. Считаешь ли ты, что он был убит из-за этого дела?

— Вероятно.

— Это означает да, не так ли?

— Да.

— Спасибо. Если Томас был убит из-за дела, тогда мы знаем, кто его убил, А если мы знаем, кто убил Томаса, значит, мы знаем, кто убил Розенберга и Дженсена. Правильно?

Верхик колебался.

— Скажи «да», черт возьми! — рявкнула Дарби.

— Я скажу, вероятно.

— Отлично. Вероятно для адвоката означает «да». Я знаю, что это большее, что ты можешь сделать. Это очень сильное вероятно, однако ты говоришь мне, что ФБР свернуло расследование моего маленького подозреваемого.

— Успокойся, Дарби. Давай увидимся сегодня вечером и поговорим об этом. Я могу спасти тебе жизнь.

Она осторожно положила трубку под подушку и пошла в ванную. Она почистила зубы, причесала то, что осталось от волос, и побросала туалетные принадлежности и смену белья в новую холщовую сумку. Она надела парку, кепку, солнечные очки и осторожно прикрыла за собой дверь. Холл был пуст. Она поднялась на два пролета на семнадцатый этаж, затем села в лифт, опустилась на десятый и с беззаботным видом прошла пешком десять пролетов вниз, в холл первого этажа. Около выхода с лестницы находились туалеты, и она быстро прошла внутрь женского. Холл казался пустынным. Она прошла в кабинку, заперла дверцу и немного подождала.

* * *

Утро в пятницу в Квартале. Воздух холодный и чистый, без утомляющего запаха пищи и греха. Восемь утра — слишком рано для публики. Она прошла несколько кварталов, чтобы проветрить голову и спланировать день. На Дьюмэйн около Джексон-сквер она нашла кондитерскую, которую видела раньше. Она была почти пуста, и в глубине был телефон-автомат. Она сама налила себе густой кофе и поставила его на столик около телефона. Здесь она могла говорить.

Верхик был у телефона через минуту.

— Слушаю, — сказал он.

— Где ты остановишься на ночлег? — спросила она, глядя на входную дверь.

— В «Хилтоне», около реки.