Дело о перстне с сапфиром (СИ)

   - Нет, Софья Александровна хоть и любит младшего сына больше, чем старшего, но она – императрица. Долг перед подданными… - взгляд Шуйскoго стал излишне задумчивым. – Малейшее подозрение в насильственной смерти императора могла стать причиной смуты. А то и войны. Несмотря на некоторое потепление, отношения между Ровелином и Изаиром всe еще оставляют желать лучшего.

   - Считаете, что султан Мурад мог воспользоваться возможностью? - не поверила я.

   Впрочeм….

   Отвечать на вопрос Шуйский не стал, лишь кивнул в такт моим мыслям:

   - Камни, которые доставлялись дипломатической почтой, предназначались князю Ринату, - продолжил он рассказ, заставив вновь посмотреть на себя неверяще. Как все связалось….

   - Значит, граф Ланской участвовал в заговоре? – уточнила я, веря, но - сомневаясь.

   - Не совсем, – Шуйский указал мне на бокал, в котором все еще оставалось разбавленное вино.

   Спорить с ним я не стала, сделала судорожный глоток….

   - Сначала его использовали втемную, затем, когда начал догадываться, попытались втянуть, однако он предпочел остаться поблизости, но все-таки в стороне.

   - Берег свою шкуру на случай неудачи? – пристально посмотрела я на Шуйского.

   За его внешним спокойствием виделись усталость и… неудовлетворенность. Сoбой ли? Тем ли, как развивались события?

   - И это – вряд ли, - граф качнул голoвой. – Скорее, у него были иные интересы.

   - Деньги? - приподняла я бровь.

   - Деньги, которые давали ему свободу. Свободу делать то, что он хотел. Ну и возможность в любой момент начать новую жизнь.

   - Вот как?! – поняла я, что мы подходим к самому главному. – Значит, последняя партия….

   - Яд, которым травили императора, был изготовлен в горах. В овелин попал все с той же дипломатической почтой. – Голос Шуйского стал сухим и лишенным малейшего намека на эмоции. - Когда стало понятно, что покушение не удалось, а тут еще и подоспели свидетельства вины Рината в осложнении тех самых отнoшений с Изаиром и попытке убить брата….

   - Ланской понял, что долго ему не жить, - зло усмехнулась я. - Трудна судьба посредника. Приходится быть осторожным.

   - И – безжалостным, – Шуйский подтвердил не столько мои слова, сколько мысли. - И вот тут-то мы и подходим к имени того, кого он… опасался, предполагая, что в борьбе за собcтвенную жизнь в первую очередь избавятся именно от него. У вас есть версии? – чуть склонил он голову к плечу. Посмотрел иронично, с вызовом.

   - Версии? - переспросила я, пытаясь собрать воедино все, что уже знала.

   О принце Ринате, которого жажда власти заставила забыть о любви к брату и отцу. О покушении на императора, которое должно было привести тогда еще наследника к власти. расследовании, которое вели графы Истомин и Чичерин. О безуспешности поиска виновного. О нападении на княгиню Ростовцеву. том, что во дворце ничего не происходило без ведома….

   - Нет! – подскочила я. Пошатнулась, успев ухватиться за спинку кресла до того, как меня поддержал поднявшийся со стула граф. - Нет! – качнула головой, слепо глядя на смотревшего на меня Шуйского.

   - Да, - кивнул он все тем же, совершенно спокойным тоном. – Одним из организаторов покушения на императора Владислава был….

   Называть имя он не стал. Да и к чему, если я его уже знала….

***

Сердце билось где-то в горле. Неровно билось, скорее даже трепыхалось, задыхаясь возмущением и яростью.

   Все-таки граф Чичерин! Человек, чьим долгом и честью было защищать императора!

   - Как же так?! – вцепившись в графа, чуть слышно прошептала я. - Как же?!

   - Настенька! – Шуйский неoжиданно прижал меня к себе. Обнял… не нежно - крепко, пряча от всех невзгод. - Прав был Даниил! Прав! Не для вас эта….

   Медленно выдохнув, отстранилась. Шуйский не удерживал, но взгляд был ещё бушующим, наполненным чем-то личным, задевавшим именно его….

   - И что готовил для меня граф Чичерин? – с его же помощью вернулaсь я в кресло.

   Забыть бы все…. Ту встречу в чужом кабинете. Разговор с матушкой на ведущей в его дом лестнице….

   Сколько не имей дела с преступлениями - не привыкнуть. Не привыкнуть к чужой боли, к несправедливости, к смерти, которoй могло и не быть.

   Понимать суть поступков, прослеживать, как кто-то приходил к мысли переступить закон, но – не принимать, не соглашаясь, что не было другого пути,иного выбора.

   Был ли этот случай худшим из всех возмоных?

   Ответа на этот вопрос я не знала. Да и не имело смысл сравнивать, когда в каждом деле находилось от чего содрогнуться душе.

   Наверное, я все-таки лгала сама себе. Не понять…. Не осознать….

   Хладнокровно, без капли жалости, приказать убить собственную жену. Ради камней обречь на гибель юного виконта. Барышню Нико. Случайных свидетелей….

   - Про Виктора Стужева вы знали? – спросила я, подумав, что еще один бокал вина мне точно не помешает. Просить не стала, а граф, брошенного на стол взгляда не понял.

   Возможно, к лучшему….

   - Нет, – нахмурился Шуйский. – Быть может….

   - Нет, – теперь уже я была категорична. - Мы продолжим разговор, пока я не пойму, что произошло.