Дело о полянах Калевалы

— Парень, я посажу тебя, — предупредил Краснов, качая головой. — Кончай врать и расскажи сам, что ты сделал с Марковой.

— Я? Докажите, что это сделал я, — Эсти выпрямился, глаза его сверкнули злобой, он сложил руки на груди, став абсолютно спокойным. Краснов понял: парень, который ребенком дрался с волчицей, так просто не отступит.

Марина завороженно наблюдала за этим поединком.

— Не проблема, — Краснов вскинул брови. — Вот Устинов, например, сказал, что, пока остальные собирали вещи, он видел, как ты уходил с Маврой через мост.

Эсти замер, на его скулах заходили желваки.

— Блефуешь, старик. Откуда ему было меня видеть, если это он на мосту стоял? Он-то меня никак не мог видеть. Что же делать? Так и так, ты меня прижал…

— Это не так, — выдерживая взгляд Краснова, отвечал Эсти. — Вы прекрасно знаете, что это неправда.

Краснов не смог сдержать улыбки. «Он упрямый, не отступится. Прекрасно знает, что подловить его не на чем. И он ведь прав — он ее не убивал. Но и я играть умею». Он затылком слышал, как Марина, затаив дыхание, слушает этот словесный поединок. Ее восхищенный взгляд добавил ему энтузиазма.

— Ну ладно, — он откинулся назад. — Пусть будет неправда. А как объяснишь пальчики на медальоне?

— На каком? — с плохо скрываемой яростью спросил парень. — Вы хотите повесить на меня убийство? Так докажите, что это сделал я! Не изобретайте того, чего нет! Это вы мне врете, пытаетесь сделать меня гаже, чем я есть! Можно сделать из меня труса, нельзя — убийцу! — отрезал он, опускаясь на стул, с которого привстал в волнении.

Комендантша вжалась в стену, широко раскрыв глаза. Марина подумала, что эта тетка действует ей на нервы. Хорошо бы ей убраться отсюда… Не успела она об этом подумать, у той звякнул телефон, и она, нервно дернувшись, полезла из-за стола, потея и краснея, будто пробиралась между сиденьями в кинотеатре.

— Ну, она ушла, — на плохом вепсском сказал Краснов и снова перешел на русский. — Рассказывай всё. И ты, и я прекрасно знаем, что ты был с Марковой. Это был несчастный случай. Но нам нужно знать, что произошло и как.

— Я не стал ждать, что будет дальше, — резко ответил Эсти, сплетая пальцы. — Эти четверо ясно показали ей, что она лишняя и стали трахаться. Я встретил ее на мосту и предложил проводить до дому. Нет, Маркова не была моей девушкой, и я к ней был абсолютно равнодушен, — отрезал он раньше, чем Ярослав спросил об этом. — Просто это глупо было с ее стороны — соваться посреди ночи в лес… Она и сама должна была знать, что это просто-напросто опасно. Но она приперлась туда со своими нитками…

— Ты и о нитках осведомлен, — удивился Краснов. — А для чего они, знаешь?

— Оленева рассказывала как-то, — глядя в лицо Краснову, отвечал Павлушин. — Да-да, та самая, которую вы ищете. Она увлекалась этой языческой ерундой, и другие девчонки тоже заинтересовались.

— А ты не побоялся «этой ерунды»? И пошел за Лайне и остальными туда, куда ходить опасно?

— Одно дело — играть с опасностью в шутку, и другое — знать, как не навлечь на себя беду, — с презрением ответил парень. — Многие знания умножают печали. Иногда лучше не лезть туда, где заканчиваются логика и обыденность.

— Что было дальше?

— Мы пошли по тропе, по которой Мёра пришла, — продолжил Павлушин. — Вдоль оврага. Нам был виден дом и то, что там происходило. Мёра все это комментировала зачем-то, было видно, как ее это задевает. Я хотел пошутить, поддержать разговор на тему, но она вдруг развернулась и заявила, что не пойдет со мной через лес, — он всплеснул руками. — Что я захочу ее изнасиловать или вроде того. Я стал звать ее, чтобы она не дурила, и мы пошли дальше, пока не стало темнеть. Тут она побежала, я за ней. Я ее потерял из виду, потом услышал крик, шорох. Я остановился. Услышал, как Гну спрашивал: кто здесь? Потом он показался на мосту, огляделся, будто что-то искал и побежал бегом к дому. Я не стал лезть дальше, позвал ее, она не откликнулась. Тогда я вернулся назад. Я думал, она свернула куда-то и ушла. А потом… все узнал. Мне очень жаль, но она сама это сделала.

— Но ведь она не просто так решила не идти с тобой? — испытующе глядел Краснов. Эсти стиснул зубы.

— Вам нужно в чем-то меня обвинить? Вешайте сразу убийство с изнасилованием, только докажите это, — хладнокровно процедил он. Краснов усмехнулся:

— Я ничего не хочу на тебя вешать. Ты ее домогался? — Эсти скосил глаза на сидящую в сторонке Марину и усмехнулся:

— А что скажет ваша коллега?

Марина вспыхнула и на мгновенье опустила глаза. Парень проницательно поглядел на Ярослава:

— Будем считать это ответом? Вы знаете, что там происходит, не так ли?

Вместо ответа Краснов помолчал, глядя на красивый цветок за шторкой. Думал о золотом луге и змеистых кольцах белых цветов, о сладком дурмане и яблочно-розовых ладонях.

Не постучавшись, вошла комендант и с любопытством обвела присутствующих взглядом. Краснов кашлянул и поднялся из-за стола.