Дело о продаже Петербурга

«Питер — город маленький, — вспомнилось выражение из одного детективного романа, — а раз маленький, то сидеть тебе, блатнячок. И надолго. А что самое приятное — сгноит тебя дядя из горпрокуратуры, и никто не скажет, что это несправедливо. Сидеть тебе, подлюка, в “Крестах”! Правда, два креста еще не сифилис, но сгниешь ты точно», — в предвкушении такого финала Филя задержался на пороге кабинета Латышева.

— Проходите, — тон «важняка» не предвещал ничего доброго. — Я ознакомился с вашими предложениями по проведению оперативных мероприятий. Извините, но это какой-то детский лепет… Кстати, вы в розыске давно?

— Около месяца, — нехотя признался Санькин, но тут же поспешно добавил — а до этого я больше года работал следователем.

— Значит, хреново работали, — оборвал Латышев. — В милицию, небось, из инженеров пришли, после сокращения?

Но, взглянув на собеседника, сотрудник прокуратуры только махнул рукой:

— Ладно, не отвечайте, и так все понятно. Будем учиться. Присаживайтесь и пишите. Во-первых…

Лоб Фили уже покрылся бисеринками пота, а самая противная капля висела на кончике носа, но он не смахивал ее, стараясь успеть записать все, что быстро диктовал Латышев. Основной упор в плане «важняка» был сделан на выявление возможных мотивов преступления и связей потерпевшей.

Аркадий Викторович практически исключал возможность, что столь дерзко и профессионально осуществленное покушение могло адресоваться погибшему водителю-охраннику — таких не убивают подобным образом. А за взрывом машины, очевидно, стояли профессионалы. Они же могли начать действовать, скорее всего, только если дело касалось больших денег.

Что касается этого мотива, он, как верхушка айсберга, был на виду: Климова — гендиректор крупнейшей автотранспортной фирмы с огромными оборотами. А по соседству с таким бизнесом всегда и «черный нал», и махинации, и бандиты. Поэтому Латышев требовал самым тщательным образом проверить имущественное положение погибшей, возможных наследников, претендентов на управление «Транскроссом», найти список акционеров и выполнить еще множество других действий.

Филе вдруг вспомнился фильм, который он смотрел в детстве с мамой, потащившей мальчика через весь город в кинотеатр ретроспективного показа.

«Он вышел сразу после войны, — говорила тогда мама, — мы ходили на него всем классом. Как прекрасно там играла Фаина Раневская! А Золушка… ты даже не представляешь, какая она милая…».

Маленькому Филе имя Фаина еще ни о чем, кроме школьной уборщицы, не напоминало, о «милых» девушках он по-малолетству не задумывался, но кино и правда оказалось интересным.

Сейчас же, слушая «важняка», перед Санькиным вдруг снова всплыл образ предприимчивой мачехи, строго-настрого наказывающей падчерице перед отъездом на бал: «…еще посадишь девять кустов роз. И чтоб к утру расцвели!»

«Когда я все это успею выполнить? — трепетал Филя. — Здесь же работы для целой группы! А этот сидит, важный как ГИП и только указания дает…

Но возражать Латышеву Санькин не решился и, дописав все указания, поплелся исполнять их по мере своих возможностей.

* * *

Алексей, отбросив газету, застонал и упал ничком на нары. Он лежал, не шевелясь, в каком-то оцепенении, а в голове, словно кадры изорванной хроники, крутились образы ушедших. И почему-то под аккомпанемент газетного штампа: «Потерпевшая скончалась, не приходя в сознание».

Первая встреча в «Транскроссе». Генеральный директор: «Знакомьтесь, это моя дочь. А это новый начальник твоей охраны… Общайтесь». Нина: «Ну, хорошо, давайте о своей охране. Только пообещайте, что когда-нибудь мне еще почитаете стихи».

Потерпевшая скончалась не приходя в сознание…

Выстрелы на Лазурном берегу. Испуганное лицо Нины, тянущейся к Нертову, повисшему над обрывом на одной здоровой руке. «Уходите!» — «Нет, я помогу, мы уедем вместе».

Скончалась, не приходя в сознание…

Гул прибрежного прибоя. В красноватой пелене Нина, склонившаяся над раненым: «Я знала, что найду тебя… вас».

Не приходя в сознание…

Офис генерального директора «Транскросса». Снова Нина, вцепившаяся побелевшими пальцами в стол: «Не смей мне никогда звонить!.. Слышишь, никогда!»

Потерпевшая скончалась, не приходя…

Квартира на Захарьевской. В соседней комнате безмятежно посапывает маленький Митя. Нинины глаза, полные слез: «Ты не уйдешь, правда?..» Шепот: «Все будет хорошо, девочка, поверь… все хорошо».

Потерпевшая скончалась…

Начало весны. Сквер у городской больницы. Нинина фигура между деревьев. «Милый… любимый… извини, пожалуйста, я все знаю… Коля и Павел Олегович все рассказали… пропади пропадом эти акции… Бог с ним, с «Транскроссом»… Главное — мы вместе… я дура… какая же я дура!»

Скончалась…