Дело о проклятых розах

Лити не поняла, о каком случае упомянул Алит, но в том, что касалось неприятных ощущений, она была с ним полностью согласна.

— Да, такое чувство, как будто из тебя уходит Сила. Как вода из треснувшего сосуда.

При этих словах Суле и Алит одновременно уставились на девушку, и она смешалась.

— Вот как, — сказала Суле неестественно ровным голосом. — Вы меня тревожите. Я обязательно хочу все увидеть своими глазами. Где это?

— В Цветочном предместье. Там есть такой старый особняк, ужасно пестрый. Так вот в том саду…

Лити остановилась, увидев, как изменилось лицо Суле при ее словах.

— Ты знаешь это место?

— Возможно. — Суле ответила не сразу. — Алит, ты не мог бы мне устроить встречу с твоим дядей Оско? Ты не знаешь, где он сейчас?

— Я думаю, что он, как всегда, дома. И с ним всегда можно связаться по Шару…

— Нет, мне нужна личная беседа. — Они обменялись долгим взглядом. Скажи ему, что это может быть важно.

— Я попробую.

— Эй, что тут происходит? — вмешалась Лити, которая вообще перестала что-либо понимать и видела только, что бабушка Суле встревожена, а это ей доводилось видеть нечасто.

— Лити, — обратилась к ней сама Суле, — помнишь, пару дней назад я говорила тебе, что ты можешь делать все, что считаешь правильным, и при этом рассчитывать на мою поддержку. Так вот, забудь об этом и послушайся меня. Я настоятельно прошу тебя немедленно оставить это дело и больше не ходить ни в Цветочное предместье, ни в это твое БМП. Они занимаются чем-то не тем. Но это мы выясним. А ты, пожалуйста, больше ни во что не вмешивайся. По крайней мере некоторое время. Когда я все узнаю, я обязательно тебе расскажу. Договорились?

Лити возмутилась. С ней уже лет тридцать, а то и больше, никто не говорил в таком тоне. А тем более бабушка, которая всегда поощряла ее свободу. Да что она, маленькая дурочка, в конце концов? Что значит — брось все и ни во что не вмешивайся? Ну уж дудки!

— Суле, я категорически не согласна. — Она попыталась выдержать официальный тон, но от обиды голос сорвался почти на писк. — Я уже взрослый человек и не полная дура. Я даже кое-что смыслю в магии. И я требую, чтобы мне все рассказали и не обращались со мной как с несмышленым котенком. Ты не можешь мне запретить!

— Я и не запрещаю, я просто прошу тебя. Можешь ты оказать мне услугу? Суле ловко обезоружила ее. Лити было нечем крыть. Ну как заявить, что никакой услуги она оказывать не желает?

— Хорошо, но я хочу, чтобы мне все объяснили. Я хочу знать, а не чувствовать себя глупо, не понимая, что происходит вокруг. Это ты можешь?

— Лити, дорогая, дай мне пару дней. Может быть, то, о чем я беспокоюсь, окажется полной ерундой. А когда я все узнаю, я сразу же расскажу тебе. Честное слово. А сейчас глупо выглядеть могу я, говоря о том, чего, может быть, и в помине нет. Ты же не хочешь выставить свою бабушку дурой?

Еще один нечестный прием, подумала Лити.

— Ну и что же мне делать, пока ты будешь все выяснять? Сидеть дома?

— А что в этом плохого? И вовсе не обязательно сидеть дома, можешь сходить куда-нибудь развлечься, да мало ли. Только обещай мне, что не пойдешь в это БМП.

Лити загнали в угол. Она еще некоторое время пыталась весьма бурно возражать, но в глубине души знала, что спорить с Суле бесполезно, та все равно возьмет верх.

Нарушить же данное ей слово было немыслимо, и поэтому Лити постаралась дать обещание в возможно более туманных выражениях, чтобы не связать себя слишком сильно. Суле, довольная послушанием, которого было нелегко добиться, не настаивала и, дав слово связаться с внучкой через два, максимум три дня, отключила связь.

Едва Суле растаяла в воздухе, как Лити обернулась к Алиту, который во время семейной сцены тактично делал вид, что его здесь нет, и попыталась выпытать у него побольше. При этом не нарушая только что данного обещания. Но этот бессовестный тип быстро ретировался, сославшись на то, что день уже подошел к концу, а у него еще осталось какое-то важное дело.