Дело о пустой консервной банке

— Я введу тебя в курс дела в общих чертах, — сказал Мейсон. — Хоксли не был убит. Он был только ранен. Я хочу выяснить, кто стрелял в него и почему.

— А откуда ты знаешь, что он был только ранен?

— Потому что я видел его.

— Ты видел его?! — вздрогнув, будто эхом отозвался Дрейк.

— Да, видел.

— Где?

— В больнице имени Паркера в Сан-Франциско.

— И что он сказал?

— Он ничего не говорил, потому что, очевидно, находился под действием снотворного. Он будет жить, но врач намерен пока держать его в полной изоляции.

— Как же он попал в Сан-Франциско?

— Уэнстон отвез его.

— Уэнстон? Тогда он обманывает Карра…

— Нет, не обманывает, — уверенно прервал Мейсон Дрейка. — Карр и Хоксли — это одно и то же лицо.

Дрейк вскочил, отодвинул свой стул.

— Либо я перепил кофе, либо — ты, Перри! Один из нас явно ошалел. Хоксли рыжий и хромой, а тот, Карр…

— Я бы объяснил это следующим образом, — сказал Мейсон. — Тот, кто снимал жилье, был переодетый Джонс Блэйн в рыжем парике и умышленно прихрамывающий. Однако, снимая квартиру под именем Хоксли, он действовал как агент Карра. Ни на минуту не сомневаюсь в том, что такой хитрый человек, как Карр, не случайно выбрал для себя укрытие в доме из двух квартир, обеспечив присмотр как за нижней, так и за верхней.

— Да, это резонно, — признал Дрейк. — Но что наводит тебя на мысль о том, что это — укрытие?

— Карр контрабандой переправлял в свое время оружие в Китай, пользуясь опасной брешью в блокаде. Естественно, известность ему была ни к чему.

Тогда, следовательно, сейф в нижней квартире принадлежал самому Карру?

— Да.

— Почему же он не установил его в верхней?

— Вероятно, потому, что Джонс Блэйн следит за сейфом и спит в нижней квартире.

— Тогда экономка Сара Пэрлин должна была об этом знать.

— Конечно!

— А Опал Санли?

— Совсем не обязательно, — сказал Мейсон. — Она могла знать, а могла и не знать. Большого значения это не имеет. Экономка жила там. Опал Санли приходила днем.

— Но ты говоришь, Хоксли был ранен. Тогда если Хоксли — это Карр, то у Карра должно быть пулевое ранение…

— В ноге, — продолжил его мысль Мейсон. — Вот почему он держит ноги укрытыми… Чтобы не видны были бинты.

— Так у него, значит, не артрит?

— Может, он и есть, но не в такой степени, как он стремится сейчас убедить нас в этом.

— Погоди, Перри, — перебил Дрейк. — Врач же не имеет права лечить пулевое ранение, пока не сообщит об этом в полицию.

— Правильно, — с улыбкой согласился Мейсон.

— Я тебя не понимаю.

— Карр, — пояснил Мейсон, — человек разносторонний. Очень изобретательный. Несомненно, что большую часть своей деятельности он ведет в других местах и под другими именами. Здесь, в Голливуде, когда занимается вопросами бизнеса, он — Робиндейл Э. Хоксли, в Сан-Франциско он — Карр Люсмен, проживающий по Делингтон-авеню в доме номер 1309.

— Какая мне разница, Перри, сколько у него имен. Все равно лечить огнестрельное ранение, не…

— Не имея каких-нибудь доказательных объяснений, которые бы удовлетворили врача или полицию, — продолжил его мысль Мейсон. — Как Элстон Карр, который живет над квартирой, где совершено убийство, он, естественно, не мог бы дать никаких объяснений в Лос-Анджелесе. Но как Карр Люсмен, проживающий в Сан-Франциско и в таком округе, где не совершалось никаких убийств, у него не возникло затруднений с выдумкой версии, которая бы вполне удовлетворила полицию.

— Что ты от меня ждешь, Перри?

— Пусть он во всем признается. Мне закручивать гайки не с руки, а тебе можно.

— Где Карр сейчас?

— В больнице.

— Разве врач не отправил его в больницу сразу после того, как сделал осмотр раны?

— Очевидно, нет. Она поначалу не выглядела очень серьезной, пока не появились осложнения. Врач, вероятно, рекомендовал ему покой, а в случае появления каких-то тревожных симптомов — снова обратиться непосредственно к нему.

— Но что требуется от меня? — недоумевал Дрейк.

— Выуди у Карра любую информацию, какую только сможешь! Выясни его версию относительно событий, происшедших в ночь, когда стреляли.

— А мне не попадет, — заволновался Дрейк, — если я скрою от полиции эту информацию?

— Так у тебя же еще нет никакой информации!

— Да ты мне столько наговорил…

— Не считаешь ли ты, Пол, — усмехнулся Мейсон, — что тебе следует каждый раз бежать в полицию, когда какой-то адвокат излагает тебе бестолковую версию по случившемуся делу, а?

Дрейк некоторое время колебался.

— Ну… ну, нет, — протянул он.

Мейсон подмигнул ему:

— По всей вероятности, моя версия просто сумасбродна. А вот в вырезке из газеты, где описывается, как Карр Люсмен выстрелил в себя по неосторожности в Сан-Франциско, это, полагаю, версия его собственная. Я бы хотел, чтобы ты провел расследование обстоятельств.

— Когда мне начинать? — спросил Дрейк.

— Закажи место в самолете. В самолете и соснешь часок.

— О нет, не часок, — запротестовал иронично Дрейк. — Может, полчасика удастся. Не хочу приучать себя слишком много спать… Уэнстон знает о пулевом ранении?

— Вероятно. Он отвез Карра в больницу во второй половине дня, у того начинался озноб, когда я его видел в последний раз. Кожа была сухой, лицо горело.