Дело о радиоактивном кобальте

Сен-Дени остался далеко позади, автобус приближался к аэропорту Бурже. Навстречу нам все чаще попадались автомобили с тяжелыми грузами. Скоро мы проехали лес Санли и от города с тем же названием направились в Компьен. Дорога начала кружить, и инженер завода обратил наше внимание на знаменитые песчаные карьеры, поставлявшие сырье заводам Шантрена.

Когда мы миновали Шантрен, горы угля и первые мощенные камнем улицы напомнили нам о приближении севера. Часовенка в каком-нибудь поселке с красивым названием, домики рабочих чередовались с заводами — первыми признаками севера с его гигантской индустриальной мощью. Мы обратили внимание на большое кирпичное здание завода и вслед за тем, вскоре после поворота, увидели высокие трубы Сен-Гобэна.

Автобус скоро достиг решетчатой изгороди завода и примерно через километр, свернув вправо, остановился у места назначения. Мы вышли, и инженер проводил нас в обширный конференц-зал, где наш взгляд привлекли витрины, на которых демонстрировались изделия Компании Сен-Гобэн, известные во всей Франции: бутылки различных форм и размеров, медицинское и лабораторное стекло, стекло для автомобилей и витрин, изоляторы для линий высокого напряжения и многое другое. Оконное стекло прекрасной прозрачности, длиной в двадцать пять метров, украшало всю стену зала. Оно было изготовлено итальянским предприятием Сен-Гобэна. По другую сторону зала помещался большой макет стекловаренного производства Шантрен.

Нам предстояло осмотреть только один из производственных агрегатов, так как другой еще только устанавливался. Трубы, которые мы видели, были сейчас лишними. Они относились к периоду, когда в печах изготовляли только кухонную посуду и сервизы, то есть ко времени основания Сен-Гобэна, XVII веку, эпохе Людовика XIV.

Затем мы вышли на большой двор, часть которого была превращена в парк. Над нашими головами проплывали вагонетки подвесной дороги, перевозившие песок и другие материалы для производства стекла. Вагонетки доставляли сырье прямо на баржи, направлявшиеся с грузами непосредственно в Шантрен; там эти грузы сбрасывались в огромные цементные резервуары. Нам объяснили, что песок составляет 75 % сырья, используемого для производства стекла, и что стекловаренным печам требуется ежедневно 75 тонн песка. Кроме того, добавляют углекислую соду, известняк и в малых количествах доломит, горный шпат, не говоря уже о «примеси» — толченом стекле. Все эти элементы составляют в печи массу, из которой получается стекло, но каждый входит в нее в строгой пропорции. Поэтому, начиная с цементных резервуаров, транспортные средства доставляют материалы на автоматические весы. Там их взвешивают отдельно. Каждые девять минут открываются люки, выбрасывая составные части в их точной дозировке на один и тот же транспортер, по которому их направляют в печь.

Все происходило, как по нотам и обходилось без помощи рук человека.

Вслед за нашим гидом мы вошли в стекловаренный цех. Он был настолько грандиозен по размеру, что еле виднелся его конец. Ошеломленные товарищи прижались ко мне. То же невольное ощущение сплотило и другую группу экскурсантов.

Это была инстинктивная защитная реакция, вызванная при виде огромных размеров зала и колоссального агрегата, занимавшего середину зала и терявшегося где-то вдали. Все были поражены величием машин, их умным, автоматическим действием. Людей не было, если не считать нескольких техников, находившихся в небольших застекленных галереях вдоль стен, с обеих сторон. Там циферблаты, рукоятки управления, разноцветные лампы и тысячи других контрольных приборов составляли два огромных щита, которые также свидетельствовали о невероятной степени автоматизации производства.

Первой составной частью агрегата была построенная из кремнеземных кирпичей и огнеупорных материалов печь величиной в трехэтажный дом.

Прямоугольный бассейн вмещал 850 тонн расплавленного стекла. Во внешней стенке бассейна имелись большие контрольные отверстия. Это позволило нам, вооружившись из предосторожности защитными дымчатыми стеклами, заглянуть внутрь на клокочущую, искрящуюся лаву. Казалось, мы на краю кратера вулкана во время извержения. Мы узнали, что там поддерживалась температура 1550 градусов. Но при выходе внизу, где находились «губы» печи, температура падала уже до 1100 градусов. Стеклянная масса попадала в пространство под прокатными валами, которые охлаждались холодной водой. Стекло, прокатанное ъ охлажденное, превращалось в ленту 2,58 метра ширины — сначала мягкую и подвижную, как лава, затем — темно-красную, оранжевую и наконец — прозрачную и твердую, т. е. в необработанное стекло. Лента длиной в 4 километра! Сто семьдесят тонн ежедневно выходило из печей Шантрена. Эту ленту стекла охлаждали постепенно, регулируя напряжение: нельзя допускать, чтобы «сердцевина» стекла была горячее, чем поверхность; это могло привести к появлению трещин в стекле. Постепенное охлаждение происходило в туннеле длиной 70 метров; на этом пути температура стекла падала до 400 градусов.