Дело о стаях (СИ)

Слава оглядывается, отмечая заваленное каким-то барахлом подобие тамбура. Шагнув через ещё один порог, он тут же попадает в единственную комнату, обставленную, словно в прошлом веке. Нечто подобное он видел в фотоальбоме матери: большой старый стол у окна, тяжёлый узорчатый ковёр на стене, пара продавленных диванов застеленных старыми покрывалами, комод вместо шкафа в углу.

Тем страннее в этой обстановке выглядят несколько парней в походной одежде и ноутбук на столе у окна.

— Новенький, — представляет Влас вместо успевшего склониться над столом Германа.

— Слава, — представляется он, понимая, что за него, похоже, этого делать никто не будет. Влас уже снова уткнулся в экран ноутбука.

— Участвовал в последней охоте, — подхватывает Герман, будто зачитывает из резюме блок с опытом работы. — А так же перед этим ходил на Таутай-лак. Охотник на поставки. Работать умеет.

В чужих взглядах появляется больше уважения и меньше враждебности, только такая перемена всё равно оседает в желудке Славы скользким комом.

— Потап, — представляется крупный, чуть полноватый мужчина с коротким ёжиком волос.

— Бурый, — представляется второй более полный и низкий.

Слава вопросительно вскидывает брови. На имена это мало походит, особенно у второго. Скорее на клички как у Они и обе ассоциируются с медведями.

— Можешь называть нас так.

— А… — начинает Слава, но Герман его прерывает, небрежно бросая:

— Потому что оба медвежатники.

Память услужливо подкидывает слэнговое значение этого слова, и Слава начинает смотреть на двух охотников совсем по-другому.

— Любят ходить на медведя, а не то, что ты подумал, — как-то поняв, к какому выводу пришёл Слава, хмуро отрубает Влас и отворачивается.

— Простите.

— Так, мы тут не в вежливости расшаркиваться пришли. Проектор есть? — Герман отворачивается от стола, кидая взгляд на Потапа. — Включайте.

— Пять сек, — обещает Бурый и, встав на диван, завешивает ковёр белой простынёй.

* * *

Единственным источником света в комнате, когда Бурый выключает последний светильник, остаётся монитор ноутбука. Влас, как и в тот момент, когда они только пришли, сидит, снова нацепив большие наушники и, похоже, полностью отрешившись от происходящего.

Славу так и подмывает обойти стол, чтобы заглянуть в экран, однако Потап уже включает маленький, соединенный с мобильником, проектор, направляя его на простыню, и на белом фоне появляется картинка карты с лаконичной надписью: «Заповедник».

— Итак, что мы имеем? — уточняет Герман, и Потап не заставляет себя ждать, рапортуя:

— Альфа. Тот, которого ты искал. Наткнулись ребята случайно, если честно. Если бы не…

Герман останавливает Потапа одним движением руки и тот послушно замолкает.

— Для начала, сейчас с нами Владислав и он понятия не имеет о чём идёт речь.

— Как будто оборотней не видел, — бурчит Бурый и на губах Германа появляется кривая улыбка.

— Видел, оборотней он точно видел. Итак, несколько лет назад, когда я ещё только стал собирать команду и порой ходил на охоту то с одними, то с другими, — Герман начинает издалека, будто бы сказку рассказывает: медленно, плавно, почти заунывно.

«В тридевятом царстве, в тридесятом государстве» — в тон ему продолжает Слава мысленно. Он не пытается ехидничать или дразнить, скорее отвлекает сам себя, потому что от пристального взгляда Германа становится не по себе.

— Была стая. Небольшая, но отравляющая весь город. Люди понятия не имели кто жил с ними бок о бок, как не замечают они бродячих псов, пока не становится слишком поздно.

Руки непроизвольно сжимаются в кулаки, и Слава прячет их в карманы толстовки.

«Не заводись, Слав. Успокойся».

Ему претит сравнение стаи оборотней с бродячими собаками.

— И как твоё прошлое касается предстоящей охоты?

Слава перекатывается с пятки на носок, изображая живейший интерес и наблюдая за тем, как улыбка на губах Германа становится полной.

— К сожалению, — продолжает Герман. Улыбка его сменяется лёгкой досадой, а отбрасываемые проектором тени делают лицо похожим на неприятную маску. — Одному из стаи тогда удалось улизнуть. Сначала добраться до него не представлялось возможным, а потом он пропал. Вероятно, зализывал раны и разбирался с новым статусом, а может, создавал стаю, я не знаю. Зато теперь у нас есть шанс закончить начатое. Итак, — снова повторяет Герман, отворачиваясь и отпуска Славу из прицела своих глаз. — Потап, продолжай.

— Если бы не щенок мы бы и не обратили на них внимание. Семья и семья, отец и ребёнок, а потом девчонка сверкнула жёлтыми глазищами. Видите ли, игрушку она потеряла. Да там эта игрушка… Серое нечто в розовом чём-то там.

«Вязаный волчок в розовом комбинезоне, — внутренне холодея, поправляет Слава. — Любимая Анина игрушка. Подарок бабушки на второе день рождения. Нет… Это не они. Они отдыхают у мамы и с ними всё в порядке».

Слава не слышит ничего из того, что ещё говорит Потап. В ушах шумит, будто в голове работает ненастроенное радио.

На белом полотне всё ещё отображается карта заповедника, и Слава невольно задаётся вопросом:

«Они там?..»