Дело о сумасбродной красотке. Дело о холодных как лёд руках. Королева красоты

— Ну, мой приятель, Барлоу Дэлтон, вел себя, в натуре, странно. Уже позднее я усек, что он, гад, их и нашел и запросто сунул в карман, а сам делал вид, что ничего нету.

— Но вы не знаете наверняка, что он нашел деньги?

— Нет, сэр. Все, что я знаю, — это что я не нашел их.

— Очень хорошо, очень мило. Что же было потом?

— Потом я сказал обвиняемой, что лучше бы подготовиться к бегству, если что-нибудь пойдет не так.

— И что же вы сделали?

— Я стал баррикадировать кухонную дверь, то есть дверь между кухней и гостиной, чтобы нам самим ее открывать, но удерживать любого, кто, бы ни вошел из передней. И именно в то время и позвонили в дверь, там был этот мужчина…

— Какой мужчина?

— Ну, детектив, этот тип, который был убит, Марвин Биллингс.

— Хорошо, продолжайте. Расскажите нам, что случилось.

— Пардон, я забежал немного вперед в своем рассказе. Обвиняемая тоже обыскивала квартиру, что-то там высматривала. Она не говорила что именно, но скоро нашла револьвер двадцать второго калибра.

— И обвиняемая взяла его?

— Да, взяла. Она сказала, что при случае покажет этой Дорри Эмблер разницу между свинцовыми пулями и холостыми патронами.

— И дальше?

— Ну, и дальше мы как раз подошли к тому, о чем я вам рассказывал. Раздался звонок, этот Марвин Биллингс стоял там, а обвиняемая подошла к двери и стала базарить оттуда с ним…

— И что произошло?

— Да он просто прямо ворвался в квартиру, ну и, конечно, сразу же увидел, что тут все вверх дном, ее уже обыскивали, и он взъярился: что тут происходит, что тут происходит? А обвиняемая, делая вид, что она, в натуре, Дорри Эмблер, сказала, мол, кто-то, очевидно, побывал здесь, искал что-то… и вот как раз тогда Биллингс взял ее в оборот.

— А что вы подразумеваете под этим?

— Ну, он хотел выжать из нее деньги.

— А где находились вы?

— Я был в спальне.

— Он вас видел?

— Нет, он не мог меня видеть. Я был за дверью.

— И что случилось?

— Он сказал обвиняемой, что ему известно, что она замышляет. Он думал, что разговаривает с Дорри…

— Не следует рассказывать нам, что вы думали и что он думал, — с важным достоинством перебил его Гамильтон Бюргер, создавая призрачную видимость собственной абсолютной беспристрастности. Все, о чем можете свидетельствовать: что вы видели и слышали в присутствии обвиняемой.

— Ну, он сказал ей, мол, знает, что мадам задумала, она, мол, самозванка и ей надо бы иметь управляющего получше, мол, тоже хочет поучаствовать в этом дельце и ему нужна доля от ее дурных денег… И еще он сказал что-то насчет того, что он, мол, не вчера родился и… Ну, вот тогда-то она и выдала…

— Минуту, вот когда вы произнесли «она», кого имели в виду?

— Минерву Минден, обвиняемую.

— Хорошо, и что же она сказала?

— Она сказала: «Ты, вероятно, и не вчера родился, но вот до завтра ты точно не доживешь», и я услышал выстрел, а потом тяжелый удар тела, рухнувшего на пол.

— И что вы сделали?

— Я выбежал и говорю: «Вы его застрелили!» А она кричит: «Конечно, я его застрелила. Этот вымогатель-ублюдок всех нас скрутил бы в бараний рог, если его не пристрелить. Но им никогда не удастся пришить мне это дело! Тут квартира Дорри Эмблер, вот ее-то в нем и обвинят»…

— И что дальше?

— Ну, дальше я наклонился над ним и говорю, что этот парень еще жив, а она сказала: «Ну, мы это быстро уладим» и подняла револьвер, а потом опустила его и заулыбалась. У меня, честно говоря, мороз по коже прошел… И говорит: «Нет, будет еще лучше дать ему прийти в сознание на такое время, чтобы он успел рассказать свою байку. Он-то думает, что его застрелила Дорри Эмблер. Вот это и объяснит исчезновение Дорри. Все будут думать, что она пристрелила этого парня, а потом удрала».

— Обвиняемая так сказала?

— Да, именно так. И вот с того момента она стала веселиться, как безумная, как все они, психопатки… Ей казалось, что она до конца провернула удачное дельце.

— И что же случилось?

— Ну, почти сразу после этого зазвонил звонок, я схватил другой матрац и быстренько поволок его на кухню, там мы придвинули к двери стол и сложили матрацы так, что все это забаррикадировало кухонную дверь. Потом мы обождали с минуту, посмотрели, что получится. И вот тогда обвиняемая впала в панику и решила бежать вниз по лестнице. Я шлепнул ее, а она закричала. Мне пришлось сграбастать ее в охапку и зажать ей рот рукой.

— Почему? — спросил Гамильтон Бюргер.

— Потому что уже кто-то стоял у двери, мы не могли добраться до лифта. Этот путь был отрезан. Так что пришлось спускаться вниз по черной лестнице. Я не хотел, чтобы они добрались до двери кружным путем и схватили нас там, поэтому мне надо было иметь гарантию, что они все время будут находиться в квартире и думать, что на кухне кто-то есть, пока мы не ускользнем через заднюю дверь. У обвиняемой к этому моменту нервы были совсем на пределе.

— И что вы сделали?

— Я оставил дверь за нами открытой.

— А где был ваш партнер, Барлоу Дэлтон?

— Внизу, в восемьсот пятой, присматривал за Дорри Эмблер.

^Продолжайте, что было дальше?