Дело о трех рубинах

– В дальнейшем мы планируем наладить взаимодействие всех ведомств или создание отдельного ведомства для сбора и анализа всей информации, поступающей от разведчиков, но, как я уже сказала, в данный момент у нас нет на это времени. Как верно заметил Борис, успешное выполнение операции «Три рубина» даст России отсрочку на месяц или два. Но действовать нужно немедленно, не мне вам рассказывать, вы ведь только что вырвались из зоны военных действий.

– Это так, – подтвердил Борис. – Без поддержки с западных фронтов эта война уже проиграна, наша армия по численности меньше японской в несколько раз, да и армией ее сложно назвать, это, простите, сброд оборванцев. Вы ведь знаете, что отряды сформированы в основном из ссыльных?

– Разумеется, знаю.

– Эх, если б этой операции дали ход тогда, когда я предлагал, сейчас все могло бы быть совсем по-другому!

– Борис, хватит причитать! Генералы хотят, чтобы вы приступили к исполнению немедленно. То есть чтобы мы приступили к исполнению, – сказала Мария с особым нажимом на «мы».

– Мы-ы?.. – протянул Георгий, вопросительно уставившись на брата. Тот развел руками, показывая, что не он тут главный.

– Да, именно так, – утвердительно кивнула Очеретина, давая понять, что этот вопрос уже решен. – Мы будем внедряться в кулуары и аристократические круги, как выразился Борис. У вас есть шанс реабилитироваться, но вы все еще можете отказаться, если так уж обижены.

– Как бы я ни был обижен, служить на благо отечества я всегда согласен. Тем более эта операция – мое детище, моя разработка!

Мария обернулась к младшему из братьев.

– Георгий, а вы?

– Я, разумеется, тоже, – не задумываясь, ответил он и посмотрел на Бориса. Тот и не сомневался в его ответе.

– Вот и прекрасно, – резюмировала она. – Тогда нам остается только ознакомить вас с материалами дела, ну и… – Мария снова окинула братьев взглядом и усмехнулась, – привести в человеческий вид. Этим и займемся в Хабаровске.

Борис усмехнулся, а Георгий почему-то вспомнил поговорку о том, что женщина на судне – не к добру. Вот интересно, эту конструкцию можно назвать судном или нет?

Часть вторая

Глава 1

Мерзли ноги, оставшиеся без сапог, а вымокшая в болоте одежда сковывала движения, но Георгий, закаленный суровой партизанской жизнью, не замечал неудобств, а во все глаза рассматривал открывавшиеся виды и огромный, сливающийся с сумрачным небом пузырь над головой, и ему не верилось, что такое возможно. На многие километры простирались желто-зеленые горы, поросшие густым лиственничным лесом. В низинах их перемежали блестящие полосы речушек. В небольшом отдалении переливались хмурой сединой воды Амура.

– Скоро уже прибудем, – сказала братьям Очеретина, – до самого Хабаровска не пойдем. Наш цеппелин все еще в новинку для местных, и, чтобы не привлекать лишнего внимания и не вызывать пересуды, нам сейчас предстоит…

Налетевший порыв ветра качнул гондолу, вызвав смятение среди пассажиров. Родин непроизвольно выбросил руку вперед, желая оградить стоявшую рядом женщину от падения, но та словно была готова и ухватилась за канат, свисающий с брюха дирижабля. Очеретина ловко развернулась, и Георгию показалось, что на лице ее мелькнула усмешка. Сам он еле устоял на ногах, непривычно и неуклюже ухватившись за край гондолы. Поднявшийся ветер сбивал с ног. Они приближались к какой-то высокой конструкции. Та разместилась на опушке спускавшегося с гор леса. Вернув себе устойчивость, Георгий с удивлением разглядывал сооружение, похожее на пожарную каланчу. Кому пришло в голову строить ее в этой глуши? Тут и деревень-то поблизости нет. Он поднял глаза и увидел возбужденное лицо Бориса. Тот смотрел на землю, что-то кричал и показывал вниз, но ветер уносил его слова, и Георгий никак не мог понять, что привлекло внимание брата.

– Матвей Степаныч, бросай гайдроп! – вдруг услышал он прямо над ухом голос Марии. Сложив руки рупором, она звучно приказывала одному из военных, что управляли исполинской махиной, и в голосе ее и в позе сквозила невозмутимость, которой не хватало в эти минуты всегда столь уверенному в себе Георгию. Суровый низкорослый мужчина в темно-синей форме с блестящими пуговицами кивнул и с неожиданной для его комплекции сноровкой направился к канатам, что тянулись вдоль мутно поблескивающего, как у выловленной рыбы, бока дирижабля и спускались вниз, на дно пассажирской гондолы, где лежали свернутые бухтами. Подхватив одну из них, он швырнул канат за борт.

Георгий решился глянуть туда, где скрылся канат и куда пристально, не обращая ни на кого внимания, продолжал вглядываться Борис, но тут их снова тряхануло, и он ухватился за борт.