Дело о вещих снах

– Мы традиционалисты, – повторила она. – По-моему, вы меня слушали невнимательно.

– Зато я – не традиционалист, – угрюмо сообщил Ницан. – И находимся мы у меня дома. Еще раз прошу вас отойти. Если бы вы знали, сколько традиционалистов... – он не окончил фразы, но выразительно махнул рукой.

Госпожа Нурит опустила руки. Видимо, ей хотелось поспорить. Но она подчинилась. Подождав, пока посетительница оказалась у двери, рядом с косо висевшим на одном кривом гвоздике охранительным амулетом, Ницан продолжил манипуляции со свертком. Мелок завис в трех ладонях от поверхности стола, светящиеся нити, мгновенно опутали подозрительный предмет. Бык направил криво намалеванные рога в сторону свертка. Морда его обрела грозное выражение, но через мгновение он не удержался и снова весело подмигнул Ницану: дескать, не боись, сыщик, не так страшен бык, как его малюют. Ницан сердито засопел, и бык посерьезнел, его рога заискрились. Ницан подождал, пока нити, опутавшие сверток, погасли и растворились в воздухе. Тотчас нарисованная голова быка вспыхнула и рассыпалась множеством мелких искр. Ницан перевел дух и развернул коричневый пергамент.

В свертке он обнаружил выточенный из дерева небольшой диск, две свечи (одна из желтого воска, вторая – из черного), кусок завязанной узлом веревки и пучок высохшей травы. Ницан присвистнул, осторожно взял в руки черную свечу. На ощупь она казалась очень холодной, словно изготовлена была не из воска, а из куска черного нетающего льда. Сыщик отложил ее в сторону, коснулся желтой – и тут же отдернул пальцы: свеча была горячей.

– Понятно, – пробормотал он. – Очень интересно... И узелок странный... И травка... Говорите, ваш муж не интересовался магией?

– Не интересовался. Он вообще не интересовался ничем, кроме семейного дела. Я могу подойти?

Ницан кивнул, и госпожа Барроэс вернулась к столу.

– Если бы не эти предметы, – сказала она, – я бы не заподозрила в смерти мужа ничего необычного, – видимо, она сама отметила нелогичность сказанного, потому что тут же объяснила: – То есть, после заключения целителей. Подозрения у меня появились сразу же – как я уже говорила вам, муж ничем не болел, и буквально за мгновение до смерти он оживленно рассказывал о новом отделении банка, которое планировал открыть в Ир-Лагаше. И вдруг замолчал – буквально на полуслове, захрипел, и... И все... – она резко отвернулась, и Ницан с удивлением отметил, что госпожа Барроэс, оказывается, не так уж хладнокровна.

Справившись с собой, вдова снова заговорила:

– Заключение целителей мои подозрения развеяло. На время. Но вот это...

Ницан пожал плечами.

– Пока что я не вижу связи. Действительно, странные предметы. С ними совершали какие-то магические действия. Пока не могу сказать, какие, но это можно выяснить в ближайшее время... – он покосился в сторону раковины. – Но какое отношение они могут иметь к смерти вашего мужа?

Г-жа Барроэс осторожно перевернула черную свечу – так, чтобы было видно основание. Сыщик увидел врезанные в воск цифры.

– Пятое нисана, – сказала посетительница. – Ровно через тридцать дней мой муж умер... – она отложила в сторону свечу, взяла в руки деревянный диск и тоже перевернула. – Шестое адара, видите? День его смерти. Вы считаете это совпадением?

– Я ничего еще не считаю, – проворчал Ницан. – Пока. Это любопытно. Даже если это совпадение, действительно, стоит проверить... – он мысленно обругал себя за невнимательность. – Но что означают все эти предметы? Вы их видели раньше? Ваш муж интересовался какими-то экзотическими видами магии?

– Это не все, – вдова положила свечу и взяла желтую. – Что вы теперь скажете?

Ницан повернул свечу торцом. В основание был врезан круг, разделенный на двенадцать равных секторов.

– Часы, – пояснила вдова. – Дневной круг. Крестик видите?

В одном секторе Ницан увидел крохотный крестик, словно кто-то дважды черкнул по воску ногтем.

– Два с половиной часа пополудни. Он умер в два часа пополудни. Но главное – где именно я нашла все это.

Ницан вопросительно посмотрел на Нурит Барроэс. Вдова покачала головой.

– Будет лучше, если вы увидите собственными глазами, – сказала она.

Ницан еще раз скосил взгляд на спящего Умника. Брать его с собой в нынешних обстоятельствах не имело никакого смысла. «Пусть поспит, – решил Ницан. – Там, глядишь, Лугаль сменит гнев на милость». Вот только зачарованный жезл, бивший хозяина по рукам… Сыщик старался по возможности не выходить из дома без магического жезла, тем более – по делам. Жезл был для него и рабочим инструментом, и оружием, и – что немаловажно – защитным средством.