Дело о заикающемся троцкисте (Агентство 'Золотая пуля' - Сборник новелл)

Адвокаты заявили, что их клиент - депутат Государственной Думы, а моя безответственная телевизионная выходка подрывает и дискредитирует его имидж и т. д. и т. п. Они говорили довольно долго.

Я слушал, кивал головой и думал, что братаны подобную речугу формулируют короче: за базар, типа, отвечать надо!

***

На следующий день, около восьми вечера, Оксана уже ушла, и когда зазвонил телефон, я сам снял трубку.

- М-мне н-настоятельно н-нужно пе-переговорить с г-г-господином Обнорским,- сказал мужской голос.

- По какому вопросу?- спросил я.

- П-по очень в-в-важному.

Вот так - по очень "в-в-важному"...

И я верю. Я верю, что для того, кто звонит, вопрос очень важен. Но вот важен ли он для остальных, в том числе для Агентства "Золотая пуля" и для меня - Обнорского А. В.?

- Вы по какому вопросу?- повторил я.

- П-послушайте. Д-днем меня т-трижды фут-футболила с-с-секретарша. А д-дело в-важнейшее. Н-на нем вы сможете з-з-зработать и этические, и ф-ф-финансовые дивиденды.

Про "этические" дивиденды я ничего не понял, но ф-ф-финансовые меня заинтересовали. У нас аккурат сложился очередной кризис, денег не было даже на зарплату, и где их взять, никто не знал.

Днем мы провели совещание, обсуждали ситуацию больше часа, но ни к чему не пришли... Короче, именно упоминание про финансы решило исход дела.

Я сдался.

- Я,- сказал я,- Обнорский. Слушаю вас.

- Я м-могу предложить в-вам совершенный эксклюзив.

- Простите, как вас зовут?

- Олег.

- Очень приятно. А меня Андрей.

- Я з-знаю.

- Так в чем суть дела?

- У-у м-меня есть дневники Т-троцкого... Б-бронштейна.

- Поздравляю. А при чем тут я?

- Н-но ведь вы занимаетесь р-розыском к-культурных и-и-и-исторических ц-ц...

Вот оно в чем дело! Опять рикошет от "клада Косинской". Это определенно уже начинает надоедать.

- К Салехарду,- сказал я.- С розыском ценностей - к Салехарду.

- С-салехард конъюнктурщик,- резко ответил Олег, и я с ним мысленно согласился.- А у-в-вас ре-ре-путация...

- Хорошо. Хорошо, Олег. Объясните толком, что вы предлагаете.

- Я м-могу продать вам д-дневник и. п-письма Л-л-льва Т-троцкого. П-подлинники. А вы я-я-якобы провели расрасследование и их на-нашли. Это же ф-фурор. С-сенсация. И - д-деньги.

- А почему вы сами не хотите это сделать?

Олег некоторое время молчал, потом сказал:

- Н-не могу. Есть н-нюансы.

- Бывает,- согласился я.- А сколько вы хотите за ваши письма и дневники?

- В-вы покупаете?- обрадовано спросил он.

- Помилуйте! Кота в мешке?

- Я п-предоставлю образец. П-покупаете?

- Возможно. Так сколько вы хотите?

- Сущий п-пустяк. Тысяч десять, например.

- Рублей?

- Шу-шу-шутите? На С-сотби цена н-на такие р-раритеты...

- Почему бы вам, Олег,- перебил я,- не предложить ваши раритеты на Сотб?

- Это н-невозможно. У м-меня ос-ссобые об-об-обстоятельства.

- Кхе. Откуда у вас подлинники Троцкого? Если мне не изменяет память, Лев Давидович еще в тридцать девятом году продал свой архив Гарвардскому университету.

- У-у меня есть п-подлинники. Х-хотите убедиться?

Я сел на подоконник, закурил. За окном был конец мая, но листва на деревьях уже набрала полную силу, заматерела полетнему...

- Х-хотите у-убедиться?

- Да, хочу. Приносите ваши бумаги.

- Н-нет, невозможно.

- Ну, Олег, так дела не делают. Я вам уже объяснил: за кота в мешке я не заплачу ни копейки.

- Образец т-текста я оставил в ячейке к-камеры х-хранения М-московского вокзала. Записывайте к-код...

***

Через сорок минут я был на Московском вокзале. Вокзалы в России - это особая тема. О них можно писать исследования. Я не имею в виду исторический, инженерный или архитектурный аспект... тут я пас. Я имею в виду аспект криминальный. В этом отношении наши вокзалы интерес представляют несомненный.

Это мир бомжей, проституток, воров, скупщиков краденого. Это мир катал, таксистов-вампиров, наркодилеров, кидал, бандитов и контролирующих все это криминальное варево ментов. Как именно менты "контролируют", я комментировать не буду. Контролируют - и все тут. Умный читатель сам догадается, как милиция контролирует.

...В указанной ячейке я нашел большой конверт из плотной бумаги. Никаких надписей на конверте не было.

Я вышел из камеры хранения и нос к носу столкнулся с Ершом. Ёрш тоже меня увидел. Он вытащил изо рта сигарету и сказал: здрасьте.

- Здрасьте,- ответил я.- Сбежал что ли, Витя?

- Обидно слышать ваши подлые инсинуации, гражданин Серегин... Вышел по УДО {Условно-досрочное освобождение}.

- Ты, Ершов, по УДО?- удивился я.

- Тебе чего, Обнорский, паспорт показать?

- Покажи.

Ерш с понтом вытащил из кармана кожаной курточки новенький паспорт. Я заглянул, сразу понял - настоящий. На всякий случай запомнил номер. Ну чудеса - Ерш, рецидивист, которому вменяли три мошенничества, вымогалово и ограбление, вышел по УДО! Дальше ехать некуда...

- Поздравляю,- сказал я, возвращая паспорт.

- Мерси,- ухмыльнулся Ерш.

Я повернулся и пошел. Вслед мне Ерш крикнул:

- Вы, Обнорский, кажется, журналюга? Вот и пишите свои статейки.

- А в опере,- подхватил бугай, с которым стоял Ерш,- пусть Шаляпин поет.

***

Дома я вскрыл конверт, встряхнул, и на стол выпорхнули два листочка бумаги.