Дело о зарытых часах

– А то: я всюду выключил свет и сел, как кот у мышиной норки. Вот, думаю, сейчас кто-то придет, а я его и сцапаю. Сидел тут на ступеньках… И вдруг слышу: в доме кто-то ходит… Значит, вошли с черного хода! Мимо меня никто не мог пройти… Я привстал на ступеньках и заглянул в окно. Ну и увидел… Стоит перед бюро женщина, светит себе фонариком и роется в бумагах. Ненужные бросает прямо на пол… Я решил не входить через парадное, чтобы она не успела удрать от меня через черный ход, сам потихоньку туда пошел. Он и правда был открыт. Я двинулся на цыпочках. Шел как балерина, но, наверное, все-таки чем-то привлек внимание… Увидел женщину прямо перед собой. В руке у меня был пистолет, я схватил ее левой рукой, а она как даст мне по башке чем-то тяжелым! Я грохнулся, пистолет выстрелил, а дальше уже ни черта не помню.

– Ты ее не ранил?

– Я же не целился в нее, хотел схватить – и все. Хотел поймать на месте преступления, понимаете? И не думал, что она пойдет навстречу. Я шел совсем неслышно.

– Беда в том, Джордж, что ты малость глуховат. Тебе только казалось, что идешь неслышно…

– Хватит! – рявкнул Джордж. – Критики нашлись!

– Мы только стараемся установить, как все произошло, – примирительно сказал младший офицер.

– И когда, – дополнил старший.

– А сейчас сколько?

– Минут пятнадцать десятого.

– Значит, это было в девять.

– Кто-то позвонил, что в доме стреляют. Не знаешь, кто мог звонить?

– С той минуты, когда я встретил ее посредине холла, я уже ничего не знаю, – раздраженно сказал Крейн.

– А мы вас нашли на полу у входной двери парадного, и она была полуоткрыта, – сказал Мейсон. – Не помните, как вы оказались там?

– А вы кто такой?

– Это поверенный миссис Милисент Хардисти, – пояснил один из офицеров.

– И какого черта вы тут делали?

– Увидели свет и решили повидать миссис Хардисти.

Крейн собрался что-то сказать, но передумал, бросив многозначительный взгляд. Старший из офицеров тут же заявил:

– На этом мы сегодня закончим. Если понадобитесь, мы вас найдем. И все же, Джордж, опиши нам женщину.

Однако Крейн оказался крепким орешком, он задиристо ответил:

– И вы полагаете, что это правильно при посторонних?

Старший офицер невольно улыбнулся:

– Хоть его и стукнули, а соображает! Он прав в этом случае, господа. Спокойной ночи!

Полу Дрейку не надо было намекать дважды.

– Идем, Перри!

Они вышли и направились к своей машине. Мейсон внезапно засмеялся:

– Поблагодари меня, Пол. Хороши бы мы были, если бы они нас прихватили не в доме, а возле машины.

Пол виновато вздохнул.

– С нами все о’кей, – продолжал адвокат, – но меня теперь тревожит совсем другое дело…

– Какое еще?

– Стоит ли машина Адели Блейн в гараже того отеля.

– Сию минуту выясним! Мои ребята говорят, что гараж можно наблюдать.

Мейсон, включая мотор, проворчал:

– Не люблю, когда только «можно»… Как ты думаешь, кто мог звонить насчет стрельбы?

– Не знаю, и они нам этого не скажут, если узнают… На следующем углу направо сворачивай, Перри, а потом еще один поворот – и гараж.

Минут через пять Мейсон затормозил перед входом в гараж.

– Знаешь, Перри, лучше я схожу один… Двое всегда вызывают больше подозрений, – сказал Пол.

Он сразу же вернулся.

– Ну?

Пол рывком открыл дверцу и плюхнулся на сиденье.

– Мисс Блейн изволила взять машину минут сорок пять тому назад.

Мейсон включил мотор.

– Работая с тобой, Перри, можно жаловаться на что угодно, только не на скуку. Куда теперь?

– Хотелось бы хоть раз получить сведения раньше полиции.

– Иными словами, тебе необходима Адель.

– Будь она неладна, – злился Мейсон.

Глава 14

Горный домик будто давила необычная тишина. Единственное, что слышал Гарлей Раймонд, – это равномерное шипение керосиновой лампы.

Раймонду доводилось бывать в таких переделках, где смерть косила налево и направо, но, как говорят, «на миру и смерть красна», а здесь он был с ней один на один. Как Гарлей ни гнал от себя эту мысль, ему все сильнее казалось, что в воздухе пахнет убийством. Он видел смерть насильственную, когда был на войне, в открытую… На этот раз он чувствовал ее, молчаливую и холодную, воровато подкрадывавшуюся к нему.

Гарлей догадывался, его нервозность объясняется просто: он прекрасно понимал, что за домиком следят… Слишком много вокруг загадок, и его не оставляло чувство, что кто-то все время наблюдает за каждым его движением.

Он вышел через кухню на асфальтированную площадку для сушки кофейных зерен, со всех сторон окруженную деревьями, поднялся по двум толстенным ступенькам на довольно ветхую галерею, обошел дом вокруг, облокотился на перила и залюбовался яркими и мирными звездами.

Между деревьями что-то сверкнуло. Какой-то летающий светлячок… Мелькнул и исчез… Гарлей ждал.

Огонек появился снова. Пропал. Гарлей ждал, взволнованный, напряженный. Третья вспышка была сильнее, он даже разглядел тени высоких сосен, отброшенные на откос. Тогда он сообразил: кто-то пробирается лесом, изредка освещая себе дорогу.