Дело о железном змее (ЛП)

Мадам Нойон оставила его, налив чай, наверное, ушла помогать мисс Бэннон с нарядом и заниматься делами по дому. Стол для завтрака был из бледного ясеня, ножки были вырезаны в виде кувшинной, скатерть была поразительно белой, а блюдо — из изящного серебра, украшенного лебедем и молнией. Очень необычно.

Клэр доел, запил чаем с лимоном и решил начать разговор.

— Синьор, вы выглядите даже благородно.

Неаполитанец зло посмотрел на него. Он откусил еще кусок сосиски, чавкал, пока жевал. Его щеки в шрамах побледнели.

Клэр протер губы салфеткой.

— Ужасно интересно, что грубость для вас не естественна. Вас учили хорошим манерам. Вы привыкли действовать иначе, чтобы манеры вас не выдали.

Шея неаполитанца покраснела. Клэр мысленно улыбнулся. Ему нравилось угадывать.

— Кампанский аристократ? Ваш акцент, который вам сложно скрывать, слишком силен для другого. Но вы оставили родину рано, синьор. Вы научились пить чай английским методом, вы носите часы на цепочке как часть костюм. И хотя вы хороши с кинжалом, рапира — ваша истинная любовь. Вам подходит старый дом, где такие вещи — признак чести.

Неаполитанец хмыкнул. Его плечи были напряжены.

Клэр… да? Да. Он наслаждался собой. Мужчина был решаемой головоломкой, не без опасности, но хорошим отвлечением утра.

— Хорошо, храните секреты, — он подумывал об еще одной чашке чая, постукивая носком. — Этим утром нам нужно навестить моего друга. Скорее, близкого знакомого. Он важный, вам может стать скучно.

Неаполитанец проглотил оскорбление. Когда он заговорил, его тон был как у хорошего студента Эксфолла, он сухо произносил гласные.

— Если вы будете говорить, сэр, мне не будет скучно. Мне будет гадко, может, но не скучно, — ни следа Италии в словах, он почти идеально подражал. Он скривился, на языке были кусочки сосиски и жареного яйца, когда он его высунул.

Тут дверь открылась, появилась мисс Бэннон. Под ее темными глазами были тени, она склонила голову, когда Клэр спешно поднялся.

— Доброе утро. Вижу, вы познакомились, — сегодня у нее было платье из голубой шерсти для путешествия. Украшения тоже были простыми, на горле еще одна камея, четыре простых серебряных кольца на левой руке, сапфир на правой руке, на ушах — длинные капли, что смотрелись бы вульгарно, если бы она была в трауре. Ансамбль дополняла брошь из изящного серебра с золотыми символами, со шляпки свисали нити с мерцающими голубыми бусинами. Сама маленькая голубая шляпка была дорогой и сидела под углом на ее темных кудрях. Это был не чепец, и он был этому рад. Шляпка была приятнее на вид.

— Я рад видеть, что вы в порядке, мисс Бэннон. Доброе утро.

Неаполитанец фыркнул и уткнулся в еду.

— Вы кажетесь обеспокоенным, синьор Валентинелли. Людовико, прошу сядьте, — она пересекла комнату, не выдавая ран или неудобств, но она чуть скривилась, опускаясь на мягкий стул напротив Клэра, а тот смотрел на чайник.

Микал появился с чистыми темными волосами и в чистом плаще из темно-зеленого бархата, его туфли были беззвучными, он кивнул Клэру и начал наполнять тарелку.

Валентинелли смотрел на волшебницу, проглатывая массу еды.

— Когда снимете кровавую клятву, стрига, я убью его, — итальянец вернулся, пел за его словами. Утренние лучи падали бледным светом на его шрамы, выделяли свежие пятна жира на его жилете.

Мисс Бэннон долго разглядывала его, ладони лежали на резных подлокотниках.

— Это меня расстроит, — спокойно отметила она. Символы на стеклянных панелях задрожали, закружились, приняли новые узоры. Их касался дождь, тут же испарялся, оставляя полоски пыли.

— Может, я дам ему жить. Ради вас, — неаполитанец издал отрыжку.

— Ваше великодушие достойно моей благодарности, — мисс Бэннон приняла тарелку фруктов с тостом от Микала. На ее шее был свежий и яркий синяк, низко, у изящного изгиба ее ключицы, брови Клэра почти приподнялись. Было очень неприятно такое видеть.

«Она же волшебница, так что может делать, что захочет».

Щит был непроницаемым. Но его пальцы задели ее плечо, когда он закончил подавать ей завтрак, его желтые глаза были немного сонными. Оценка их отношений у Клэра повернула в опасную сторону. Его Память искала по пыльным закоулкам, подавала кое-что интересное.

Скандал между Майлсом Кроуфордом, герцогом Эмбрейта, и Главной был лишь поверхностно упомянут бывшим нанимателем. Клэр просто сохранил детали и не думал о них, не заинтересованный, но он не мог оставить информацию вне своей хватки. Герцог пытался предать корону, насколько он понял, ходили слухи, что он в плохом состоянии, что могло означать что угодно от не вовремя вытертого носа в клубе до наслаждений Содома. Магии не было замешано в его гибели, и это тогда немного удивило Клэра, но не заслужило его внимания. Магия его не интересовала, и он был… занят.

Тогда он в последний раз пересекался с доктором Вэнсом, и воспоминания были приятными и горькими одновременно. Этот оппонент был приятным, но это ощущение воевало с горечью от хитрости.

Мисс Бэннон цокнула языком от Валентинелли.

— Вам нужно так себя вести? Мистер Клэр, надеюсь, вы хорошо спали.