Дело о железном змее (ЛП)

Изящные пальцы Эммы напряглись. Пение стало поразительно низким. Появилась холка, это точно была лошадь, но очень большая. Сшитые куски спины лошади соединились с ногами, обтянутыми мышцами с железным кружевом. Шея поднялась в гордом изгибе, кость блестела, удлинялась до тонких коротких шипов гривы. Хвост был с металлическими волосинками, и голова была из двух механических черепов, слитых вместе для большой, немного измененной. В голове были острые зубы не лошади, а в костяных глазницах было темно и пусто.

Конь застыл. Рябь бежала по законченной спине. Больше металла дрожало и поднималось с пола, магией притягиваясь, становясь броней. Седло появилось из обрывков кожаной сумки.

Плоть, металл, кость и магия стали большим боевым конем, его плечи напряглись, эфирная сила боролась с Природой. Броня, зелено-черное сияние и ткань из пыли и свечения закрывали хрупкие места, и существо выглядело зловеще.

Пальцы волшебницы взметнулись. Пение остановилось, развернулось в ее горле и стало Словом:

— Кс…в!

Эха не было, но звучали слоги долго, дыра в ткани мира, занавес был сдвинут в сторону. И что-то… спустилось.

Хлорос поднял огромную голову. Зеленые искры вспыхнули в глазницах. Щелканье пробежало по телу существа, броня двигалась, устраивалась, ее окутала пыль и эфир.

Потрескивающая тишина. Но Работа была не закончена, волшебница прошла вперед, и черный камень на ее горле вспыхнул зеленым огнем, как обжигающий глаз и разум. Она прыгнула, схватилась за луку седла, ее нога нашла большое серебряное стремя. Она легко, как листик, забралась в седло, и после этого звякнули музыкально шпоры. Ее броня появилась, окутав ее кожу в Черной магии, растеклась по телу, как жидкость, опустившись по ногам и сковав ее бедра и торс. Ее голова отклонилась, темные кудри дрожали, как перья, и шлем поднялся над плечами в шипах. Зеленые узоры чар потекли по почерневшему от магии металла, острые рукавицы затрещали, ее пальцы сжались, их бледность пропала, как прутья березы в потоках чернил.

Из глубин снова раздалось Слово:

— Кс…в!

Хлорос, Бледная лошадь, заржала. Звук разбивал оставшиеся куски конюшни, и двое наблюдающих вздрогнули.

— Кс…в! — последний раз Слово зазвучало треском огромного костра.

Хлорос тряхнул гривой, передние копыта поднялись. Конь встал на дыбы, всадница двигалась с поразительной грацией, сливалась с этой ядовитой красотой. Когда гром Слова утих, прекрасный Хлорос горел бледно-зеленым огнем. В центре каждого языка пламени была тьма между звездами, нить отрицания.

Три шипа на шлеме искрились, отлетали светлячки магии. Хлорос развернул с жуткой элегантностью. Его копыта оставляли лед на дрожащей протестующей земле. Из тьмы под шипами раздался голос волшебницы, но он был не ее. Это был выдох без губ от старейшего спутника Жизни.

— Смерть, — прошептала она.

Хлорос вырвался со стуком металла по камню, сотрясающее ржание выбило стену в оставшейся стене загона. Она вылетела волной, и двое мужчин рухнули на колени в развалинах. Крыша опасно трещала, но они не двигались. Щиты цеплялись друг за друга, как дети, проснувшиеся от кошмара. Один был бледным, дрожал, а потом склонился, и его стошнило.

Желтоглазый Щит покачивался. Его лицо сияло.

— Прекрасно, — прошептал Микал.

Вдали начались крики.

Они ехали.

Сама земля отвергала Хлороса, его копыта высекали пепельно-зеленые искры из кричащего воздуха. Конь бежал, выгнув шею, его металлический хвост искрился на ветру. Всадника двигалась с существом как единое целое, крики Лондиния были музыкой за грохотом копыт.

Всадница не только вызвала бледную лошадь к жизни. Магия в ней еще не достигла пика. С каждым ударом копыт город дрожал, как натянутая струна.

И мертвые отвечали.

Они поднимались из могил, бледные тени с широкими улыбками. Хлорос не мог ступать по земле, не запятнанной Смертью, несколько мест было закрыто для него. Священная земля такой не была, ведь мертвые были частью освящения.