Дело о золотой маске (СИ)

Итен обожал гранвильские вечера, а потому не было ровным счетом ничего необычного в том, что он решил прогуляться до дома пешком. И в том, что держался неосвещенных переулков, — тоже. Вечер лишь овладевал городом, до наступления темноты оставалось около получаса. К тому же заклятие ночного зрения — одно из первых, какому учатся юные одаренные, едва-едва начавшие осознавать свою силу и поступающие в специальные учебные заведения — не составляло для него труда.

В детстве вопрос, почему среди людей рождаются маги, Итена волновал остро: со спецшколой не повезло. Он с гораздо большим удовольствием ходил бы в обычную, расположенную на соседней улице, нежели добирался на трамвае или самоходке в соседний район, тратя на дорогу лишний час. Да и магическим даром обладал откровенно слабоватым, а значит, в глазах более половины преподавателей заведомо выглядел неудачником, а у трети из них вызывал смесь презрения и жалости.

До предвыпускного класса Итен полагал наличие у себя склонности к магии тонким издевательством мироздания и местью за многочисленные проступки в одной из прошлых жизней. Преподаватель магических основ полностью с ним соглашался, прибавляя, что, вероятно, и сам был кем-то проклят, удостоившись подобного ученика. Подобное не исключало величайшего уважения, которое вызывал этот человек, в отличии от преподаваемого им предмета, но обидно было все равно.

Выгода от спецшколы тем не менее имелась. Может, Итен и не нашел друзей среди однокашников, зато не чурался прочей ребятни, на которую юные маги смотрели свысока. Ребятня к Итену буквально липла, причем всех возрастов. Его малых сил не хватало для сотворения чего-нибудь существенного, зато он с удовольствием и талантливо показывал фокусы. Слабый дар имел приятную оборотную сторону: не всякий артефакт мог его обнаружить. По сути выходило настоящее волшебство: колдовство без колдовства.

Некоторое время Итен на полном серьезе размышлял не прибиться ли к бродячему цирку, чуть не возглавил местную воровскую банду, стал первоклассным шулером. А потом погиб отец, и жизнь поделилась на «до» и «после». Все, кажущееся значительным, отошло даже не на второй, а на десятый план, вмиг стало неважным. И единственной мыслью, овладевшей Итеном, стало поступление на службу.

Его отговаривали, твердили, что со столь малым даром ему не подняться выше постового, выписывающего штрафы неверно припарковавшимся самоходкам, или на худой конец патрульного. Две трети друзей отвернулись от него, сочтя предателем. И только учитель магических основ взялся за заведомо провальное дело подтягивания — по сути обучения заново — своему предмету.

При всем старании входные экзамены в учебку Итен неминуемо провалил бы. Жалование в полиции платили не из лучших, однако имелось немало привилегий, позволивших бы закрепиться в столице или городе поменьше Гранвиля выходцу из деревни или совсем глухой провинции, а то и горожанину из трущоб выбраться в район получше. Прибавить к этому уважение простых жителей города, определенную власть, и становится ясно: количество претендентов на место не просто велико, а огромно.

Выручило умение мухлевать и не унывать, до последнего пытаясь вывернуть в свою пользу практически безнадежную ситуацию. А еще — удача: сильный артефакт, выявляющий выплески силы у поступающих, сгорел за полчаса до начала испытаний, а глава приемной комиссии решил не прерывать экзамен. Старый министерский хрыч заявил о своем умении поймать на несанкционированном колдовстве любого. Сидящая по его левую руку Ирвина Блакарди спорить не стала. Она улыбалась все три часа, пока будущие охранители правопорядка показывали свои умения. Глядя на Итена, она почти смеялась в голос. Могла ли она поймать его за руку? Да, скорее всего. Министерский хрыч, надувшийся от важности, нет, а Ирвина — с легкостью. Однако она почему-то этого не сделала. Не потому ли, что не только Итен оказался достаточно нагл при испытаниях?.. Не спрашивать же теперь. Главное, он поступил. Постоянно висел где-то в конце табеля об успеваемости по магическим предметам, зато в остальных являлся одним из лучших. И под угрозу отчисления не попадал ни разу.

Как его и предупреждали, по завершению учебки ничего лучше патрульной службы Итену не светило. Мечты расследовать и поймать за руку преступников, убивших отца, так и остались таковыми, поскольку их задержали и уничтожили за год до выпускных испытаний при попытке ограбления ювелирной лавки. Собственно, и все. Если бы не случившийся вскоре после его устройства в полицию дракон…

На границе зрения промелькнуло что-то темное, показавшееся призраком, но вряд ли им являющееся. Призраки по улицам Гранвиля не ходили, предпочитая отсиживаться на кладбищах лунными ночами или в старинных особняках (и то в девяноста случаях из ста лишь в виде легенд и детских страшилок). В нос ударило смесью запахов морских водорослей и дикой розы. Итен этого не вынес и громко чихнул.

Тень быстро скрылась, слившись с огромной, большой и значительно более темной, отбрасываемой фруктовым ларьком.