Дело об императорском пингвине (Агентство 'Золотая пуля' - Сборник новелл)

Заведует архивно-аналитическим отделом. Ветеран "Золотой пули". Занимается информационным обеспечением репортерского и расследовательского отделов. В последнее время с головой ушла в личные дела, к решению которых нередко привлекает других сотрудников Агентства, что негативно сказывается на производственном процессе. Замужем. Имеет двоих детей - взрослую дочь и сына-школьника. .."

Из служебной характеристики

Погожим майским днем я стояла у принтера и с тоской наблюдала, как умная машина с отвращением выплевывает наброски к моей новой новелле, которую я в муках пыталась родить к очередному литературному проекту Обнорского - сборнику баек "Все в АЖУРе". В эту минуту я ненавидела всех: Обнорского - за его ослиное упрямство, с которым он настаивает на реализации своих бредовых идей, свою героиню - пустую, развратную бабенку, Светку Завгороднюю, которая с первого захода сдала свою новеллу, пользуясь особым расположением шефа, и теперь беззаботно порхала из кабинета в кабинет. Но больше всех я ненавидела себя за патологическую бездарность и полное отсутствие фантазии.

Я ни минуты не сомневалась, что придира Обнорский заставит переделывать мой в муках произведенный на свет "шедевр" снова и снова. От этих безрадостных мыслей у меня страшно разболелась голова.

- Агеева, опять ты лопаешь анальгетики тоннами,- ворчливо сказала Горностаева, глядя, как я судорожно заглатываю таблетку спазмалгона.- Зачем ты это делаешь? Подумаешь, головка разболелась, неужели нельзя капельку потерпеть?

- Всем известно, без "колес" - жизнь тоскливая до слез,- попыталась отшутиться я.

- Ну а если серьезно, случилось что-нибудь?- не унималась Горностаева.

- Случилось то, что должно было случиться рано или поздно. Новеллу я не сдам, к гадалке не ходи, но не это главное. Весь ужас в том, что Машка моя замуж собралась. Все, Горностаева, выхожу в тираж окончательно.

Глядишь, через годик-другой бабушкой стану.

- Ну так это же здорово,- искренне обрадовалась Горностаева.- А что ты собираешься дарить на свадьбу?

- С подарком у меня проблем нет.

Он дожидается Машку еще до ее рождения.

- И что же это, если не секрет?

- Да нет никакого секрета. Это картина Яна Порселлиса. "Бедствие в Па-де-Кале".

- Боже, какая изысканность,- всплеснула руками Горностаева.

- Слухи о моей изысканности, Валюта, сильно преувеличены,- с усмешкой ответила я.- На самом деле я глушу водку стаканами, тащусь от кабацких песен и западаю на волосатых мужиков.

- Все равно, Марина, я очень, очень рада за тебя, и за Машку...

Увы, я не разделяла оптимизма своей подруги. Дело в том, что наша Маша собиралась замуж с завидной регулярностью. И не столько под влиянием высоких чувств, сколько потакая причудам своего вздорного характера. Она совершенно не думала о последствиях своих капризов, всякий раз в решающий момент объявляя претенденту на ее руку и сердце, что она ошиблась, и свадьбе не бывать. Один получил от ворот поворот, будучи с ног до головы утыканный булавками портного, подгоняющего по хилой фигуре свадебный смокинг. Другой в буквальном смысле слова "склеил ласты" в аэропорту Пулково-2, куда Машка примчалась только для того, чтобы сообщить, что в глубины Красного моря он будет погружаться без нее. Со временем мы с мужем привыкли к крутым поворотам в Машкиной судьбе - дежурной улыбкой встречали очередного кандидата в зятья и с притворной грустью выражали сожаление по поводу несостоявшегося супружества. Единственное, что меня беспокоило в данной ситуации, так это фасон Машкиного свадебного платья, ослепительно сияющего в глубине гардеробной. Вдруг она когда-нибудь доведет дело до загса, а венецианское кружево и шитый жемчугом французский шелк выйдут из моды?

Но на этот раз я была не на шутку встревожена. Дело принимало серьезный оборот. Машка заканчивала юрфак и проходила преддипломную практику в отделе по борьбе с контрабандой художественных ценностей Управления уголовного розыска.

И там железной хваткой бультерьера в нее вцепился заместитель начальника этого самого отдела Юра Рыбкин, безликий молодой человек с белесыми ресницами и россыпью противных рыжих веснушек на курносом носу. К Рыбкину Маша испытывала не больше теплых чувств, чем к его предшественникам. Но моя дочь, в отличие от героини Джулии Роберте, жила в пятимиллионном городе, и об ее привычке отказывать женихам накануне свадьбы знали еще не все.

К тому же этот мент совершил грубый тактический просчет, обозвав в моем присутствии нашего Обнорского уродом. "Сам ты опарыш",- со злостью подумала я. И судьба Юры Рыбкина была решена. Я возненавидела его лютой ненавистью и при каждом удобном случае пыталась доказать дочери, что "Рыбкин нам не пара". Как это часто бывает, мои усилия возымели обратный эффект.

Чем больше я ругала Рыбкина, тем больше Машка привязывалась к своему избраннику и была полна решимости сочетаться с ним законным браком. Я мужественно приняла сокрушительный удар судьбы и, смирившись, поняла, что без Яна Порселлиса мне уже не обойтись.

***