Дело об угнанной машине

РЖАВЦЕВ. За один день найти того, кто убил, нельзя. И тогда же я решил не возвращаться. После ресторана я взял машину Таганкина — и в Канузино. Как все там было, рассказывать не буду. Не хочу. В Москву вернулся, когда уже начало светать. Увидел автобус, затормозил. Бросил машину, добежал до остановки. В шесть тридцать был дома. В семь ловил такси. В десять пятьдесят предъявлял билет в Шереметьево. Вот и вся история. Вся в миноре.

ИНДЕЙКИН. В миноре… И в неправде. Не пойму, Ростислав Романович, зачем вы сами на себя поклеп возводите. Не могли вы убить Крышкину.

РЖАВЦЕВ. Мог.

ИНДЕЙКИН. Не могли. Потому что в ту ночь вы находились в квартире гражданки Константинопольской Зои Ильиничны по адресу: Москва, Сивцев Вражек, и обсуждали проблему кельтских племен. Не отрицаете?

РЖАВЦЕВ. Перевелись на Руси честные подружки. Доложила тыква Константинопольская! А ведь я ей втолковывал: не болтай, не болтай. Слово давала, стихи душевные читала. Я давно заметил: пуще любого лиха следует остерегаться девиц, которые читают стихи. У вас есть знакомые дамы, которые читают вслух стихи?

ИНДЕЙКИН. У меня нет таких знакомых дам.

РЖАВЦЕВ. Вам повезло. Вы мне покажете кино?

ИНДЕЙКИН. Покажу.

Загорается свет над столом СЛЕДОВАТЕЛЯ. Там сидит СЛЕДОВАТЕЛЬ и КОНСАНТИНОПОЛЬСКАЯ. Она в яркой зеленой, очень открытой блузке.

РЖАВЦЕВ. Ученая тыква — сегодня секси. Дура.

ИНДЕЙКИН. Константинопольская Зоя Ильинична. Шестого апреля 1987 года. 10 часов 10 минут.

СЛЕДОВАТЕЛЬ и КОНСТАНТИНОПОЛЬСКАЯ.

СЛЕДОВАТЕЛЬ. Когда вы в последний раз видели Ржавцева?

КОНСТАНТИНОПОЛЬСКАЯ. Из отпуска я вернулась шестого, во вторник. Позвонил он мне тринадцатого. Помню, потому что тоже был вторник. Сказал, что интересуется историей кельтских племен в Чехословакии. Ну, я не дитя, сделала вид, что поверила. Явился он в половине десятого.

СЛЕДОВАТЕЛЬ. Сколько времени он пробыл у вас?

КОНСТАНТИНОПОЛЬСКАЯ. До утра. Но вечером мы действительно занимались историей кельтских племен в Чехословакии.

СЛЕДОВАТЕЛЬ. Весь вечер вы изучали историю этих племен?

КОНСТАНТИНОПОЛЬСКАЯ. Да, представьте себе! Я поняла, что он готовился к встрече со мной. Принес какие-то записки, все время с ними сверялся.

СЛЕДОВАТЕЛЬ. Что за записки? Вы их видели?

КОНСТАНТИНОПОЛЬСКАЯ. Я не просматривала. Но что-то похожее на письма. Вас не интересует, чем мы с ним занимались потом? Как там у Марины Цветаевой? «Мне нравится, что можно быть смешной, распущенной и не играть словами…»

СЛЕДОВАТЕЛЬ. Когда он от вас ушел?

КОНСТАНТИНОПОЛЬСКАЯ. Рано, часов в семь. Я из окна видела, как он садится в такси.

СЛЕДОВАТЕЛЬ. Номер такси вы не запомнили?

КОНСТАНТИНОПОЛЬСКАЯ. Нет. Но, по-моему, оно было черное. «Чернее черного быть черное не может…» Это Федерико Гарсия Лорка.

СЛЕДОВАТЕЛЬ. На сегодня достаточно.

ИНДЕЙКИН нажимает на кнопку, свет над столом СЛЕДОВАТЕЛЯ гаснет.

Снова РЖАВЦЕВ И ИНДЕЙКИН.

РЖАВЦЕВ. Ночью я действительно был у нее.

ИНДЕЙКИН. Почему вы раньше об этом не рассказали?

РЖАВЦЕВ. Не хотел компрометировать даму. Она хоть и тыква, но все-таки дама. Шофера нашли?

ИНДЕЙКИН. Нашли. Он сообщил, что взял вас в пять тридцать на Сивцевом Вражке и доставил в Чертаново, угол Варшавского и Сумской. Вы не будете отрицать?

РЖАВЦЕВ. Не буду.

ИНДЕЙКИН. Таким образом, в Канузино в ту ночь вы не ездили?

РЖАВЦЕВ. Ах, про Канузино! Туда я ездил днем. На автобусе. Туда и назад.

ИНДЕЙКИН. В котором часу вы уехали из Канузино?

РЖАВЦЕВ. Точно не помню. Что-то около двух.

ИНДЕЙКИН. У вас опять неувязка со временем. С двенадцати до часу вы находились в читальном зале Библиотеки имени Первого Мая, на Ленинском проспекте. Разве не так?

РЖАВЦЕВ. Верно. В библиотеке имени Первого Мая.

ИНДЕЙКИН. Библиотекарша опознала вас по фотографии. Осталась запись в книге регистраций: «Ржавцев Р. Р.», «выдан сборник пьес Шиллера».

РЖАВЦЕВ. Я люблю библиотеки. Запах книг. Старухи, уткнувшиеся в романы девятнадцатого века, пионеры. И библиотекарши, такие же, как и лет двадцать назад. Когда я сел с томиком Шиллера, вокруг меня все были в очках. Мне даже как-то стыдно стало, что я без очков.

ИНДЕЙКИН. За три дня до отъезда вы интересовались драмой Шиллера «Разбойники» в библиотеке вашего института. Шиллера там не оказалось.

РЖАВЦЕВ. Да, библиотека у нас не очень…

ИНДЕЙКИН. Когда я узнал, что вы искали Шиллера в институтской библиотеке, то предположил, что вы продолжите поиски в районных библиотеках. И не ошибся.

РЖАВЦЕВ. Я с детства мечтал стать благородным разбойником. Отметьте: благородным. Но разбойник из меня не получился. Хлеб свой насущный добывал я скучным и малооплачиваемым трудом.

ИНДЕЙКИН. И этот скучный и малооплачиваемый труд дал вам возможность приобрести путевку за границу?

РЖАВЦЕВ. Накопил.

ИНДЕЙКИН. И где держали деньги?

РЖАВЦЕВ. В чулке.

ИНДЕЙКИН. Не похоже на вас, Ростислав Романович. Деньги вам кто-то дал. Только кто? У вас была только одна знакомая, которая могла вам ссудить подобную сумму. Не она ли помогла вам с путевкой?

РЖАВЦЕВ. Спросите у нее.

ИНДЕЙКИН. Зайчикова Елена Витальевна вышла замуж за гражданина Ирака и уехала с ним в Ирак. Найти ее не представляется возможным.