Дело об украденном саркофаге

– Очень. На каждой руке по восемь золотых браслетов. Золотая маска. Золотой нагрудник. Золотой венец. Перстни... – господин Нарам-Суэн задумался. – Перстни, по-моему, тоже на месте... – увидев вытаращенные от изумления глаза Ницана, гробовщик пояснил: – Шульги – традиционалисты, следуют древним религиозным обрядам, в том числе и относительно погребения членов семейства. Я знаю, что сейчас у большинства не принято хоронить личные ценности покойного. Но в данном случае ритуал соблюдался полностью. А богатство господ Шульги даже вошло в поговорку, знаете ли.

Ницан не знал поговорок о богатстве господ Шульги и не очень интересовался устным народным творчеством. Поэтому перешел к следующему вопросу:

– Вы занимались реставрацией склепа. Как полагаете, кто-нибудь из ваших рабочих мог впоследствии незаметно проникнуть туда?

– И похитить саркофаг? – Нарам-Суэн покачал головой. – Не думаю. Во-первых, непонятно зачем. Саркофаги, пусть даже из таких ценных пород дерева, не относятся к ходовому товару.

Ницан вынужден был согласиться. Вряд ли в Тель-Рефаиме нашелся бы скупщик краденого, которому пришло бы в голову приобрести саркофаг. Разве что для самого себя.

– А во-вторых, – продолжил Нарам-Суэн, – магические печати на входной двери ставились после погребения. И никто кроме наследника не знает, как они нейтрализуются.

– А секретарь? – напомнил Ницан. – Вы же сказали, что при вскрытии склепа присутствовал секретарь господина Шульги, а не он сам.

– Да, верно. Господин Шульги при мне передал нейтрализующую формулу своему секретарю, после чего тот молодой человек проводил нас – меня и судебного исполнителя к склепу.

Детектив тяжело задумался. Вся история представлялась ему чрезвычайно странной. И самым паршивым было то, что он не знал толком, о чем спрашивать клиента. Ницан раздраженно почеркал по бумаге карандашом, отбросил его в сторону.

– Ладно, – сказал он наконец. – Я попробую заняться вашим делом... – и уже когда обнадеженный заказчик находился рядом с дверью, спросил: – Кстати, от чего умер Шульги-старший?

Гробовщик озадаченно взглянул на детектива.

– Точно не припомню, – признался он. – Семейный врач говорил что-то о сердечном приступе.

Выпроводив гробовщика, Ницан освободил Умника из заточения. Рапаит выглядел жалко.

– Умник, – строго сказал детектив. – Мы начинаем новое расследование. Не вздумай мне мешать. Иначе я тебя, все-таки, дематериализую.

Угроза рапаита ничуть не испугала, но он с готовностью закивал и даже придал свое крысиной мордочке озабоченное выражение. Согнав Умника со стола, детектив запросил по телекому из Хранилища Памяти сведения о семействе Шульги. В ожидании бумаг он набрал номер дежурного мага-эксперта полицейского управления. Тот отозвался немедленно. Представившись, Ницан поинтересовался причиной смерти Навузардана Шульги-старшего.

Дежурный эксперт оказался знакомым и нудными вопросами Ницану не докучал. Попросил несколько минут подождать, потом сообщил:

– Сердечный приступ. Переел за обедом на собственном юбилее. Кажется, день рождения... Да, точно, день рождения. Шестьдесят лет. Это, конечно, не возраст, но, что делать, бывает. Никаких подозрительных обстоятельств.

– Магия? – на всякий случай уточнил Ницан.

– Следов вредоносной магии не установлено. Ни смертных заклятий, ни прочего в этом духе. Все чисто.

– Он часто жаловался на сердце?

– Поговори с семейным врачом, Ницан. Я не в курсе. Извини, если у тебя все, я пойду. Много дел.

Фантом мага-эксперта растаял. Ницан поднялся из-за стола и принялся расхаживать по бюро, заложив руки за спину и рассуждая вслух. Умник тотчас взгромоздился на письменный прибор. Его маленькие блестящие глазки внимательно следили за передвижениями Ницана.

– Что же нам известно? – спросил детектив. – Господин Шульги, богатей и ретроград, изволил переесть за праздничным обедом. Сердце не выдержало – интересно, самого обеда или его стоимости? – как большинство обывателей Тель-Рефаима, детектив не жаловал богатеев. Хотя и понимал, что такое отношение продиктовано в основном элементарной завистью. Что делать, вполне человеческое чувство. – В общем, – повторил он, – смерть наступила от естественных причин. Эксперты... Полиция... Понятно?

Умник кивнул.

– После этого господин Шульги-сын... как его... Да, Пилесер. Пилесер Шульги заказал роскошные похороны. Тоже понятно – стать в одночасье владельцем нескольких миллионов. Десять миллионов новых шекелей – это, между прочим, полтораста миллионов старых... Ладно. Заказал он эти похороны в фирме некоего Нарам-Суэна с душевным названием «Счастливого пути...» Скажи, Умник, ты бы хотел, чтоб тебя похоронила контора с таким названием?

Умник отрицательно качнул головой.