Дело одинокой канарейки

– Об этом все знают. Представь, сколько у нее обожателей и каждый норовит предложить что-нибудь такое экзотическое, сногсшибательное, чтобы ему-то уж точно не отказали. А Пилюгина все равно отказывает.

– Может, просто не хочет?

– Кто? Элеонора? – Аня презрительно усмехнулась, – С чего бы это? Все детство провела за границей, а теперь вдруг приросла к родине корнями так, что не оторвать. Странно это...

– А может, это как-то со смертью ее отца и брата связано? – неуверенно предположила Даша.

– Может. – Петрова задумалась. – Скорее всего. Действительно странно – всю жизнь они проработали в Америке, а погибли на следующий день, как сюда прилетели. Но это уже не наше дело. – Она помолчала, – Короче, обладать такой женщиной все равно, что обладать Эрмитажем. Конечно, с одной стороны есть, что людям показать, но с другой – слишком большие расходы на содержание и охрану. Понятно?

– Более или менее, – вздохнула молодая женщина.

– Вот и молодец. Тогда принимайся за работу и готовься к среде.

– А что будет в среду? – недоуменно наморщила лоб Даша.

– В среду мы идем на запись.

– На какую еще запись?

Аня погрозила ей пальцем.

– Рыжая, не вздумай сказать, что ты ничего не помнишь. И не делай такие глаза! Уже поздно. Вчера, пока тебя не было, мы встречались с ним... – Петрова смущенно заправила волосы за ухо. – Сегодня опять пойду. Надо кое-какие вопросы уточнить» А запись будет в среду. Так что ты должна прийти не позднее двенадцати. Дня, разумеется.

– Ты его уже видела? – Даша просто задохнулась от эмоций, ее охвативших. – А чего сразу не сказала? Ну, как он? Он действительно того? А ты чего? А о чем вы разговаривали?

Аня решительным жестом остановила обрушившийся водопад вопросов. Допив одним глотком чай, она встала, подвинула чашку новоявленной секретарше и тоном, не терпящим возражений, произнесла:

– Расслабься, моя дорогая. Приступай к работе и попытайся на ней хотя бы на пару часов сосредоточиться. В двенадцать в среду придешь в телецентр и там все сама увидишь. Давай, давай работай...

Даша подперла голову рукой и разочарованно посмотрела вслед подруге.

Глава 14 1

Герман сидел в столовой в ожидании, пока домработница, приятная немногословная женщина, подаст кофе. Конечно, кофе можно было выпить и в кабинете, но в последнее время ему проходилось довольно много работать за компьютером, читать, перепечатывать бумаги и так далее. В результате к концу дня глаза сильно уставали. Сегодня последний листок дела он обрабатывал, буквально обливаясь слезами. Страшно не хотелось возвращаться обратно к работе.

Осторожно, стараясь не растягивать кожу, Лозенко помассировал глаза. Как бы не пришлось идти к окулисту – только этого не хватало. В очках он будет выглядеть старше. А этого не стоят никакие деньги.

Герман поднял голову, чтобы взглянуть на себя в стекло серванта, и невольно вздрогнул. Его лицо, отражаясь в резном хрустале, словно разламывалось в неровных гранях и казалось испещренным глубокими морщинами. Лозенко поспешно опустил глаза и провел рукой по щеке – на ощупь кожа была гладкой, бархатистой. Да и какой ей еще быть, если он регулярно посещает лучшие косметические салоны в Париже и Нью-Йорке, раз в месяц отдыхает на лучших курортах мира... Нет, еще лет двадцать он продержится молодцом. А потом... Что ж, потом видно будет.

2

Лозенко не случайно с таким болезненным вниманием относился к своей внешности. Будучи еще совсем ребенком, он раз и навсегда уяснил для себя одну незамысловатую истину: красота – это такой же талант, как и умение играть на скрипке или плавать быстрее всех. И как всякий талант ее необходимо совершенствовать, уметь подать.

Со временем Гера научился пользоваться своими внешними данными с обескураживающей беззастенчивостью. Поначалу он играл роль маленького кудрявого ангелочка. Все знакомые и незнакомые задаривали его конфетами и игрушками. Позже, превратившись в классического киноподростка, Лозенко принялся покорять сердца учителей и прочих взрослых, от которых зависела его судьба, образом одинокого романтика, чуждого грубости и невоспитанности – что-то между молодым Байроном и Павкой Корчагиным.

Девчонкам из спецшколы, где Гера учился, не надо было выискивать себе книжных героев: все они поголовно были влюблены в красивого, очень вежливого мальчика из 8 «А», который избегает диких выходок своих одноклассников, всегда пропускает девочек вперед и даже подает им пальто. Безутешные одноклассницы и робкие соседки каждый день подсовывали в почтовый ящик Лозенко десятки страстных писем, но Герман рвал надушенные, окропленные слезами записки даже не читая. Ни одноклассницы, ни соседки его нисколько не интересовали.