Дело одноглазой свидетельницы

– Нет, – насмешливо ответила она. – Я была не одна. У меня хватает достоинств, за которые мне неплохо платят. У меня их даже больше, чем мне это оплачивают. Я живу как хочу, и никто не имеет права вмешиваться в мою жизнь.

– Давайте все-таки внесем некоторую ясность, – предложил Мейсон.

– Я полагала, мы это уже сделали.

– Сегодня, около десяти тридцати утра, не вы ли находились в запертой спальне в доме Артмана Д. Фарго по адресу 2281, Ливингдон-Драйв?

– Нет, не я.

– А где вы были?

– Здесь.

– Вы водите машину?

– Разумеется, вожу.

– И это не вы вывели «Кадиллак» Артмана Фарго из гаража около двух часов назад, а потом…

– Не говорите ерунды!

– Это были не вы?

– Нет.

– Что вам известно о миссис Фарго?

– Никогда не была с ней знакома. Но видела ее в «Золотом гусе». Он был с ней вчера вечером.

– Что вы о ней знаете?

– Не думаю, что стоит вдаваться в это, если только… если только это не правда, что Артмана убили.

– Это сущая правда.

– Почему я должна вам верить?

– Скоро вы в этом убедитесь. Если только я не слишком преувеличиваю мыслительные способности лейтенанта Трэгга из отдела по расследованию убийств, то скоро вас будут допрашивать с пристрастием.

– Меня это не волнует, – отрезала она. – Я взрослая, белая, свободная женщина и сама отвечаю за свои поступки.

– Так что там насчет его жены?

– Если Артман мертв, мистер Мейсон, то его убила Мирт.

– Какая Мирт?

– Миртл, его жена.

– Похоже, вы в этом не сомневаетесь.

– Да.

– Поделитесь со мной, что внушает вам такую уверенность?

– Она очень тщеславная особа. Артман ее не устраивал. Ей требовался другой муж, с более высоким положением.

– Какой другой?

Она покачала головой:

– Миртл очень скрытная.

– Думаете, у нее кто-то есть?

– Уверена.

– Что заставляет вас так думать?

– Много чего.

– Но вы понятия не имеете, кто он?

– Ни малейшего. Мне кажется, Артман тоже не знал.

– Давайте перестанем ходить вокруг да около. У меня есть основания подозревать, что в запертой спальне второго этажа в доме Фарго сегодня утром находились именно вы. У меня есть основания считать, что это вы неслись сломя голову в «Кадиллаке» по городу, пытаясь стряхнуть с хвоста преследователя. Я полагаю, что вы бросили машину в таком месте, где, как вы считаете, ее никак не соотнесут с вами. У меня есть причины считать, что в багажнике машины может быть обнаружен труп Миртл Фарго. Но это всего лишь предположения, писанные, так сказать, вилами по воде. Возможно, вы имеете отношение к убийству Миртл Фарго, а может быть, ничего о нем не знаете. Вы будете говорить?

– Я вообще ни о чем больше не буду говорить. Такого игрока, как вы, не обыграть. Я старалась играть по правилам, но вся беда в том, что вы знаете, какая масть козырная, а я нет.

– Когда полиция обнаружит машину, – сказал Мейсон, – она найдет на рулевом колесе отпечатки ваших пальцев.

– Откуда такая уверенность?

– Потому что полиция уже взялась за поиски женщины, причастной к этому убийству.

– То есть меня?

– Да, вас. И они обшарят всю машину в поисках отпечатков пальцев.

– Вот и прекрасно.

– И, – продолжил Мейсон, – если это вы убили Артмана Фарго, то было бы куда правильнее сделать признание, что вы сделали это в целях самозащиты, когда узнали об убийстве его жены, чем пытаться увиливать и в конце концов оказаться обвиненной в преднамеренном убийстве. Мне не хотелось бы выступать в роли вашего адвоката, и я не в том положении, чтобы давать вам советы – я и не даю их вам как адвокат, – но вам стоит подумать над тем, что я сказал. Этого требует простой здравый смысл.

Она соскользнула на край кровати, ее халат задрался, и мелькнувшие белые ноги на фоне темной подкладки показали, что под халатом у нее ничего нет. Потом она встала на ноги, оправила халат и сказала:

– Взгляните на меня, Мейсон.

– Гляжу.

– Вы, наверное, думаете, что на мне клейма ставить негде и что я всего повидала. А поскольку я работаю в ночном клубе, то вы, видимо, считаете, что я законченная авантюристка. Валяйте, думайте что угодно.

Мне двадцать семь лет, и я действительно повидала всякое. И я не знала мужчины, который подошел бы ко мне без задней мысли. Все старались меня обвести вокруг пальца. Сколько раз я думала: «А почему бы и нет, Селинда? Давай не теряйся, подумай о себе». Но меня всегда что-то удерживало. Я всегда старалась играть честно. Мне нравился Артман Фарго. И если он и вправду мертв, то для меня это сильный удар, но я переживу. Мне уже многое приходилось переживать. Не раз, когда мне казалось, будто я твердо стою на ногах, у меня выбивали из-под них почву. После того как вы уедете, я сяду и буду реветь, и, когда мне надо будет вечером идти на работу, я буду черт знает на кого похожа. Ну а пока я не вешаю нос и не распускаю нюни перед вами.

Я знаю, мои чувства и мои переживания вас не волнуют. Допускаю, у вас были причины прийти сюда. И каковы бы они ни были, вы действуете в интересах своего клиента, а никак не моих. Мне следовало бы считать вас врагом. Однако вы производите впечатление честного человека и имеете репутацию неподкупного адвоката. Вот я все вам и сказала, и…

Ее слова прервал резкий, настойчивый звонок.