Дело озорной наследницы

– Когда меня допрашивал представитель окружной прокуратуры, двое полицейских привели в ту комнату какого-то мужчину. Он посмотрел на меня, кивнул, и его снова увели.

Мейсон обдумывал ее слова несколько секунд, а затем внезапно поднялся на ноги.

– Хорошо, Минерва, я согласен представлять вас. Однако должен заметить, что ваши прошлые выходки пойдут вам совсем не на пользу – что касается вынесения оправдательного приговора. Вы специально подыгрывали прессе, характеризовавшей вас как чокнутую наследницу из Монтроза. В дополнение к вашим задокументированным авантюрам ходят слухи о ночных купаниях в обнаженном виде и тому подобном.

– Ну и что? – вспыхнула она. – Это мое тело, мне оно нравится. Оно красиво. Я не такая идиотка, чтобы не понимать этого. Множество людей ходит на нудистские пляжи, и все воспринимают это в порядке вещей и оставляют нудистов в покое, но если на пути встречается человек широких взглядов, не возражающий против…

– Мне вы можете ничего не доказывать, – перебил Мейсон с улыбкой. – Я просто обращаю ваше внимание на тот факт, что множество людей нарушали моральные устои общества, а потом оказывались настолько неудачливы, что им предъявляли обвинение в убийстве. Некоторые присяжные с удовольствием отправляют за решетку тех, кто выходил из традиционных рамок поведения. Многих несчастных признали виновными в убийстве на основании доказательств, показывающих, что они виновны в прелюбодеянии.

– Да, в глазах многих я – женщина с подмоченной репутацией. Это вам мешает представлять мои интересы?

– Нет.

– Это повлияет на мои шансы получения оправдательного приговора?

– Да.

– Спасибо, мистер Мейсон. Я не знала, будете ли вы абсолютно честны со мной или пуститесь в пространные рассуждения, пытаясь обойти ряд моментов. Вам не нужно объяснять мне, что существуют разочарованные в жизни склочницы с вытянутыми лицами, обожающие перемывать кости и осуждать других женщин.

– Я пытался обратить ваше внимание на тот факт, что, когда молодая женщина плюет на устои общества, презирает традиционную мораль и выворачивается наизнанку, чтобы заработать репутацию чокнутой наследницы, это может оказаться совсем некстати и поставит ее в затруднительное положение.

– Если ей вдруг предъявят обвинение в убийстве.

– А вам предъявлено обвинение в убийстве, Минерва.

– Спасибо за вашу лекцию, мистер Мейсон. Постараюсь быть хорошей девочкой – после того, как выйду. По крайней мере, поостерегусь, чтобы мое имя попадало в газеты.

– Очевидно, вы не представляете, что вас ждет. Вы – новость. То, что вам предъявлено обвинение в убийстве, увеличит тираж выпускаемых газет. А если что-то помогает увеличить тираж, то этот факт обмусоливается со всех сторон.

– То есть мне перемоют все косточки?

– Вот именно. Я хочу представить общественности вполне определенный образ – довольно серьезной, но очень живой молодой женщины с большим сердцем, часто руководствующейся сиюминутными порывами, которую часто понимают неправильно, однако в глубине души весьма застенчивой.

– Вы собираетесь меня такой показать общественности?

– Да.

– Нет, черт побери, – покачала головой Минерва Минден. – Я не намерена меняться и перестраивать свой характер только для того, чтобы избежать приговора за совершение убийства. Я совсем не застенчивая и не стану надевать никаких масок ни для прессы, ни для общественности.

Мейсон вздохнул, поднимая портфель и направляясь к двери.

– Я боялся, что вы скажете именно это.

– Да, я так отношусь к жизни. А теперь вы это знаете.

Глава 12

Судья Эверсон Флинт посмотрел на заместителя окружного прокурора, сидевшего рядом с самим Гамильтоном Бергером за столом, отведенным для обвинения.

– Будет ли обвинение производить отвод присяжных без указания причины? – спросил судья Флинт.

– Мы отказываемся от нашего права отвода без указания причины, – объявил заместитель окружного прокурора.

Судья Флинт повернулся к столу защиты.

– Будет ли защита производить отвод присяжных без указания причины?

Мейсон встал со своего места и сделал один впечатляющий жест рукой, показывая тем самым, что он принимает состав присяжных. Этот жест оказался более красноречивым, чем тысяча произнесенных слов.

– Защита полностью удовлетворена составом присяжных, – сказал Мейсон.

– Прекрасно. Присяжные, примите присягу, – приказал судья Флинт.

Заместитель окружного прокурора с ухмылкой спародировал жест Мейсона, выдвинув вперед левую руку.

– Нет необходимости произносить речи, – заметил он.

Мейсон улыбнулся, глядя на стол, отведенный для обвинения. Его улыбка специально предназначалась для того, чтобы вызвать раздражение.

– Тогда зачем пытаться? – поинтересовался он.

– Давайте не переходить на личности, господа, – сказал судья Флинт. – После того как присяжные примут присягу, мы приступаем к слушанию дела.

Как только присяжные заняли свои места, Колтон Парма, заместитель окружного прокурора, дождавшись кивка Гамильтона Бергера, начал вступительное слово: