Дело озорной наследницы

– Ваша честь, речь идет не просто о доказательстве одной-единственной вещи: виновна обвиняемая или нет. Необходимо доказать две вещи. – Мейсон медленно поднял правую руку и вытянул указательный палец. – Вопрос в том, чтобы доказать, что обвиняемая виновна вне всякого разумного сомнения. Я считаю, что Высокий суд должен обратить внимание присяжных на этот факт.

Я думаю, что присяжные понимают, что в любом уголовном деле доказательства должны показать, что обвиняемый виновен вне всякого разумного сомнения. В противном случае обвиняемый имеет право на вердикт о невиновности.

– Суд обратит на это внимание в своем напутствии присяжным, – пообещал судья Флинт.

Мейсон медленно опустил руку и вернулся на свое место.

Судья Флинт с трудом сдержал улыбку, восхищаясь действиями адвоката защиты, отказавшегося от вступительного слова, но тем не менее заработавшего очко в свою пользу одним кратким замечанием.

– Приглашайте своего первого свидетеля, – обратился судья Флинт к заместителю окружного прокурора.

– Я прошу Эмили Диксон занять место дачи показаний, – объявил Парма.

Миссис Диксон, привлекательная женщина лет сорока с небольшим, приняла присягу и продиктовала секретарю суда свое полное имя и адрес.

– Кем вы работали шестого сентября текущего года? – обратился к ней Парма.

– Администратором многоквартирного дома «Паркхерст».

– И вы сами жили в том доме?

– Да.

– Вы знали Дорри Амблер при жизни?

– Минутку, – встал со своего места Мейсон. – Я прошу Высокий суд указать присяжным на то, что им не следует принимать во внимание заданный вопрос, а также сделать соответствующее замечание заместителю окружного прокурора. Я возражаю против любых вопросов, подразумевающих, что Дорри Амблер мертва. Этот факт не представлен как доказательство.

– Я не говорил, что она мертва, – повернулся к адвокату защиты Парма. – Я просто спросил свидетельницу, знала ли она Дорри Амблер при жизни. Это вполне допустимый вопрос. Его можно задать о ком угодно. Например, знала ли она вас при жизни.

– Подобный вопрос подразумевает, что лица, о котором идет речь, уже нет на этом свете, и я считаю, что вопрос сформулирован подобным образом, чтобы у присяжных создалось именно это впечатление.

– Я согласен с адвокатом защиты, – заявил судья Флинт. – А теперь, господа, я хочу, чтобы между нами не осталось недопонимания. Я готов разрешить заместителю окружного прокурора представлять доказательства, относящиеся к совершению любого преступления, при условии, что единственной целью этого является показ мотивации для совершения преступления, о котором идет речь в нашем случае. Не сомневаюсь, что вы все знакомы с данным пунктом закона. Я не допущу представления доказательств, касающихся какого угодно преступления, совершенного после того, как было совершено преступление, о котором идет речь в нашем случае.

– Я снимаю свой вопрос, – объявил Парма с недовольным видом.

– Присяжные не должны принимать во внимание данный вопрос и любые намеки, содержащиеся в нем, а также вам следует избавиться от мыслей, зародившихся у вас в связи с характером заданного вопроса, – давал указания судья Флинт. – Я обращаю внимание заместителя окружного прокурора на тот факт, что я вынесу постановление о неправильном судебном разбирательстве, если будут предприняты еще попытки каким-либо образом обойти настоящее решение суда.

– Я не пытался обходить никакие решения суда, – возразил Парма.

– Вы давно выступаете в суде, чтобы не знать, к чему приведет подобный вопрос, – сухо заметил судья Флинт. – Продолжайте, пожалуйста. И советую вам проявлять осторожность.

– Вы знали Дорри Амблер до шестого сентября? – повернулся Парма к свидетельнице.

– Да.

– Как долго вы ее знали до шестого сентября?

– Примерно… пять или шесть месяцев.

– Мисс Амблер проживала в одной из квартир в многоквартирном доме «Паркхерст», не так ли?

– Да.

– В какой именно?

– Девятьсот седьмой.

– Сдавали ли вы квартиру восемьсот пять до двенадцатого сентября текущего года, а если да, знаете ли вы имя человека, снявшего ее?

– Теперь знаю. Данлеви Джаспер, однако тогда он представился Вильямом Камасом.

– Когда вы сдали ему квартиру восемьсот пять?

– Одиннадцатого сентября.

– Текущего года?

– Да.

– У меня еще будут вопросы к этой свидетельнице по другому аспекту дела, и я снова приглашу ее на место дачи показаний в дальнейшем, – объявил Парма.

– Хорошо, – кивнул судья Флинт и повернулся к Мейсону: – Вы можете проводить перекрестный допрос.

– Вы в состоянии описать Дорри Амблер?

– Да. Лет двадцать пять или двадцать шесть.

– Цвет глаз?

– Карие.

– Волос?

– Каштановые.

– Как она выглядит в общем и целом?

– Чуть ли не точная копия обвиняемой по слушаемому делу женщины, сидящей слева от вас.

– О, вы обратили внимание на сходство, не так ли?

– Очень большое сходство, просто поразительное.

– Вы когда-нибудь высказывались по этому поводу?

– Конечно.

– Возможно ли спутать обвиняемую с Дорри Амблер и наоборот?

– Есть большая вероятность этого.

– Когда вы впервые увидели обвиняемую?

– В ряду других женщин для опознания.

– И вы тогда идентифицировали ее как Дорри Амблер?