Дело «Памяти Азова»

… Революционеры приближали час бунта, но условия его вызрели объективно. В конце 20–х чисел июня, значительно укрепив свои ряды, эсеры предложили социал–демократам создать объединенную беспартийную военную организацию в Финляндии, но получили отказ. Для согласования действий была создана Информационная комиссия. 16 июля в Гельсингфорсе состоялось совещание эсеров («Дмитрий» из Кронштадта, С. А. Цион), Красной гвардии (капитан Кук), социал–демократов — для выработки общего плана восстания. Социал–демократы своего варианта не представили, но заявили о намерении готовиться к восстанию, оговариваясь, что «испросят разрешение у своего ЦК». Пришли к заключению, что выступление начнется в Кронштадте, а Свеаборг его поддержит. Кроме того, поскольку представителей от экипажей военных кораблей не оказалось (их вывели с Гельсингфорского рейда), свеаборгцы обещали с ними связаться. Был придуман чрезвычайно сложный план оповещения о порядке выступления. Через четыре–пять дней из Гельсингфорса должны были дать условную телеграмму, обозначавшую готовность флота к восстанию; затем революционеры Кронштадта, в свою очередь, должны были оповестить телеграммой о своей готовности. И лишь после этого флот начинал выступление, известив об этом Кронштадт, Свеаборг, все остальные гарнизоны побережья Финского залива, второй условной телеграммой.

Вся эта история с телеграммами повторялась в источниках и литературе бесчисленное количество раз. Но при этом нет ни одного конкретного указания (по крайней мере, мы такого не встретили), кто и как должен был оповестить революционные комитеты кораблей, рассредоточенных на нескольких рейдах. И как предполагалось поднять одновременно весь Балтийский флот? Ничего подобного ни в 1905, ни в 1906–1907 годах не было. Но те, кто готовил восстание, кто вспоминал и кто писал о нем, не выражали сомнения в реальности такого невиданного действа.

Пропаганда восстания вообще, не приуроченного к важному политическому событию, неустанная агитация среди солдат и матросов, недовольных службой, неразрешенными земельными отношениями, роспуском Думы, на которую они возлагали также особые надежды, приводила к нервическому возбуждению. В таких условиях восстание неизбежно должно было вспыхнуть стихийно. Так и случилось. Об этом писали все участники, очевидцы и исследователи, за исключением тех, кто искал виновных в том, почему все произошло не по социал– демократическому плану.

В. М. Чернов был прав, когда утверждал: «Вот перед вами совершенно конкретное явление — Свеаборгское восстание. За какой–нибудь час–полтора до этого восстания Совет выборных от воинских частей вместе с представителями с.-р. и с.-д. организаций решают, ввиду готовящегося плана общего выступления, не допускать преждевременных вспышек. А через два–три часа все Свеаборгские острова уже полны артиллерийской канонадой. Отчего все разгорелось? От копеечной свечки». М. А. Натансон также говорил о «„провокации“, подтолкнувшей восстание в Свеаборге».

К вечеру весть об аресте минеров стала известна всему гарнизону. Солдаты обсуждали положение минеров, но каких–либо признаков подготовки к восстанию не подавали до конца дня 17 июля. Вечером один из арестованных минеров бежал к артиллеристам и рассказал, что арестованные голодают. Это было ложью, так как обед минерам был выдан, хотя и с задержкой.

Кто именно пустил слух о «голодающих» минерах, неизвестно; скорее всего, это была провокация социалистов или эсеров, ухватившихся за арест минеров, как за новый повод к началу мятежа, и теперь стремившихся изо всех сил поднять на выступление солдат гарнизона. Известие о «оголодавших» минерах вызвало среди солдат– артиллеристов некоторое возбуждение. На вечерней поверке в нескольких ротах солдаты по своей инициативе предъявили командирам требования освободить минеров. Офицеры отказались это сделать. Тогда подстрекаемые социалистами и эсерами артиллеристы решили выручить минеров.

Вечером артиллеристы прислали своего представителя к членам революционного комитета, который от имени солдат заявил, что артиллеристами решено сегодня начать восстание. Члены комитета собрали представителей рот.

Снова начался митинг. Представители партии социал–демократов и социал–революционеров устроили между собой отчаянную перепалку. Одни требовали немедленного выступления, другие, наоборот, — не начинать восстания до получения сведений о степени готовности к восстанию флота Кронштадта и Ревеля. Представители рот склонялись к тому, чтобы как–то решить дело миром. Не было единства во взглядах и среди революционеров в Гельсингфорсе. Однако в ночь с 17 на 18 июля мятеж начался. Сегодня считается, что это сделали эсеры, стремясь перехватить инициативу у большевиков. Однако прямых доказательств этому нет. Вполне вероятно, что мятеж, наоборот, подняли социал–демократы, чтобы оставить с носом своих настырных конкурентов.