Дело «Плюх!»

Они пробежали всего пару кварталов, как Флопсон неожиданно заметила на углу две знакомые фигуры. Не может быть! Неужели это Урчун и Храпун – самые злые, самые крутые хорьки во всей округе? Зверьки стояли, вальяжно прислонившись к стене.

– Привет, куколка! – узнав Флопсон, прокричал Урчун и помахал ей лапой.

– Ну и как там поживает твоя звериная полиция? – подхватил Храпун и насмешливо улыбнулся.

– Урчун? Храпун? – Флопсон переводила ошеломлённый взгляд с одного на другого. Вот кого-кого, а их она уж точно не ожидала встретить! – Что вы тут делаете?

– Как что? Тусуемся! Сама же видишь!

– А што это жа жвери? – выдрёнок Первый с любопытством уставился на хорьков.

– Это мошенники и пройдохи! – звонко пояснила Майли. – Они совсем недавно кое-кого похитили, за что мы их заключили в тюрьму. Но, по-видимому, им как-то удалось выбраться. И теперь они снова на свободе.

Храпун добродушно ухмыльнулся.

– Ага! Абсолютно верно! – Он гордо скрестил лапы на груди. – Мы прорыли подземный ход под клеткой и выбрались наружу. Вот так-то!

Урчун бросил неуверенный взгляд на Флопсон. В глазах его мелькнула тревога.

– Вы что, снова нас запрёте? – он испуганно шмыгнул носом.

– Не надо! – осклабился Храпун. – Мы исправились! Теперь мы совсем добрые! Самые добрые парни во всей округе! Ха-ха-ха!

Тут оба хорька сорвались с места и, заливаясь громким хохотом, бросились наутёк.

Флопсон задумчиво поглядела им вслед. Что-то ей не нравилось. Особенно их хохот. Подозрительно всё это… Но, с другой стороны, она была рада, что хорьки больше не за решёткой. Ловить мошенников – это одно. Это доставляет радость. Но наказывать их, а тем более запирать – нет, вот это маленькой панде совсем не нравилось. Это явно не для неё!

Однако времени на долгие раздумья не было, и полицейские продолжили путь. Они бежали и бежали, бежали и бежали. Флопсон уже начало казаться, что эта дорога бесконечная. Город сменился деревенской местностью, улочки стали гораздо уже, а дома меньше и ниже. Зато трава тут росла густо-густо – даже гуще, чем в городском парке. И повсюду пестрели и распускались яркие цветы, а по обе стороны дороги росли разлапистые кусты.

Ох! Флопсон совершенно выбилась из сил. В отличие от других животных, она не привыкла преодолевать на своих нежных лапках такие расстояния. Хотя, признаться – если уже совсем начистоту! – она вообще мало к чему привыкла. По сути, до недавнего времени для неё была привычной лишь тёплая, уютная квартира фрау Плюмпух, где она жила вместе со своим другом тенреком Тьялле. А прыгала и носилась маленькая панда в этой квартире только по мягкому ковру, к которому и привыкли её нежные подушечки.

Как же ей сейчас хотелось сесть и отдохнуть. Но остальные продолжали неутомимо нестись вперёд. А сказать, что устала, Флопсон не решалась. Как-никак она всё-таки начальник полиции, и ей не пристало жаловаться. Это наверняка будет выглядеть довольно глупо.

Подняв голову, Флопсон с удивлением заметила, что дома пропали. Вместо них к небу тянулись огромные деревья. Внезапно она почувствовала, что её лапки промокли. Сначала она испугалась – неужели снова вода? Но потом маленькая панда поняла, что они бегут по настоящему лугу! В воздухе витал едва уловимый запах свежей травы и душистого мха. То там, то тут виднелись невысокие берёзки. Они стояли группками, точь-в-точь как друзья на школьном дворе во время перемены.

Посреди луга лежало сломанное дерево. Флопсон резво запрыгнула на ствол и принялась сушить промокшие лапки.

Трое выдрят с ликующими воплями присоединились к ней.

– Ура! Будем прыгать и играть! – воскликнул Первый.

– И шкакать по штволу и ветвям! – подхватил Второй.

К ним присоединился выдра-папа. Выглядел он при этом не менее счастливым, чем его малыши.

– Да! Да! Да! – Он радостно запрыгал по стволу. – Поиграем, поиграем! Нам так весело-весело-весело! Ля-ля-ля!

И все четверо принялись прыгать, скакать, кувыркаться и танцевать. Так продолжалось несколько минут. Внезапно выдра-папа замер в воздухе. Мордочка его посерьёзнела, словно он вспомнил что-то очень важное. Недокрутив пируэт, он тяжело плюхнулся на землю.

– Нет, – потирая ушибленный бок, пробормотал выдра-папа. – Нам вовсе не весело. Нам очень и очень грустно. – Он тяжело вздохнул. – Ведь наша речка исчезла. Как мы можем веселиться? – Зверёк обернулся и жалобно посмотрел на Флопсон: – Пойдёмте, я вам всё покажу.

С громким шуршанием выдры нырнули в заросли камыша, чьи пожелтевшие и высохшие листья понуро смотрели вниз, будто жаловались на свою горькую участь.

Полицейские последовали за выдрами и уже через несколько секунд оказались на берегу… речки? Увы, нет. Они оказались на берегу того, что остаётся от речки, когда из неё уходит вода. Как громом поражённые, звери стояли и смотрели на это жалкое зрелище. Вместо журчащей воды перед ними раскинулась настоящая пустыня из песка, щедро усыпанного галькой и камнями. Меж ними проглядывали почти высохшие водоросли и редкие ракушки. Лишь кое-где Флопсон удалось различить несколько мелких луж, в которых ещё сохранилось немножко живительной влаги.