Дело покойника Свина

Я знаю Лео не первый год, и мне известно, что его самая характерная черта — целеустремленность, каждую минуту двигаться только к одной-единственной цели, с пути к которой его могла бы заставить свернуть разве что толпа разъяренных бедуинов. Уверен, что план кампании был готов у него сразу же, как он услышал, что я выехал. Ну, и в той мере, в какой я был частью этого плана, мне оставалось только подчиняться.

Всю дорогу он почти не раскрывал рта, за исключением распоряжений, куда ехать. Через несколько минут мы стояли на пороге пристройки за полицейским участком. Прежде всего Лео отпустил охранявшего вход полицейского, а потом крепко схватил меня за лацкан пиджака.

— Так вот, мальчик мой, — проговорил он, — я хочу знать твое мнение, потому что верю тебе. Я ничего тебе не внушал, ничего не подсказывал, вообще ничего не говорил. Правильно?

— Да, конечно, — ответил я, что соответствовало правде.

Это, кажется, успокоило его, потому что он пробурчал:

— Ладно, ладно. А теперь войдем.

Он провел меня в пристройку, пустую, если не считать доски на козлах посредине комнаты, и снял простыню с лица человека, лежавшего на доске.

— Вот так, — сказал Лео, — вот так, Кемпион, что ты об этом думаешь?

Я стоял и молчал. На столе лежало тело Питерса, прозванного Свином. Это был Свин Питерс точно так же, как Лео был Лео. Даже не прикасаясь к его безвольно повисшей пухлой руке, я видел, что он не может быть мертв больше, чем… ну, скажем, двенадцать часов.

Но ведь в январе… А сейчас уже июнь.

Глава 2 ПРАВИЛЬНОЕ УБИЙСТВО

Как и следовало ожидать, я был несколько потрясен. Минуту я стоял и таращился на труп, словно это было Бог весть какое захватывающее зрелище.

Лео, наконец, заворчал и откашлялся.

— Мертв, само собою, — сказал он, лишь бы вывести меня из транса. — Бедняга, хоть и последний был мерзавец. О мертвых не стоило бы так говорить, но, что делать, правду никуда не затолкаешь.

Лео и впрямь так выражается. Сейчас меня, однако, интересовала не столько форма, сколько содержание, вот почему я спросил только:

— Так вы, значит, знали его?

Лео побагровел, его седые усы ощетинились.

— Пришлось с этим господином встретиться, — пробормотал он, явно показывая, что стыдится этого факта. — Признаюсь, что еще вчера у меня был с ним исключительно неприятный разговор. Так и знай. Факт довольно подозрительный при данных обстоятельствах, но тут уж ничего не поделаешь. Так оно и есть.

Поскольку от всего этого дела и без того попахивало мистикой, я решил, что не стоит забивать голову Лео еще и своей историей.

— Как его звали? — спросил я дипломатично. Как и у большинства кадровых военных, обычно выражение светло-голубых глаз Лео удивительно невинно.

— Возможно, он за кого-нибудь выдавал себя? — предположил он. — Слово чести, правдоподобно. Мне это и в голову не приходило. Подозрительный тип!

— Не знаю, не знаю, — сказал я поспешно. — Кто он, собственно говоря?

— Некий Гаррис, — неожиданно с презрением проговорил Лео. — Освальд Гаррис. Денег куры не клевали, а манеры, как у прусского фельдфебеля. И то еще мягко сказано. Жуткий тип.

Я снова взглянул на труп. Определенно, это был Свин. Я бы его узнал где угодно, меня только поразило, насколько мальчик являет собой прообраз взрослого мужчины. Мысль, заслуживающая внимания, если присмотреться к некоторым детям!

Однако здесь перед нами был Свин. Свин мертвый вторично — через пять месяцев после своих похорон. Лео начинал уже терять терпение.

— Рану видишь?

Тоже мне, мода задавать очевидные вопросы! Темя на рыжеватой голове было вдавлено так, словно это была не голова, а спустивший футбольный мяч — даже не по себе становилось, тем более что кожа осталась почти не тронутой. Страшный удар! Просто не верилось, что его нанесла человеческая рука. Будто Свина лягнул через шляпу ломовой жеребец. Так я и сказал Лео.

Он посмотрел на меня с довольным видом.

— Почти в точку, мой мальчик, — воскликнул он с приятно пощекотавшим мое самолюбие восхищением. — Просто удивительно! Ты же знаешь, что я недолюбливаю все эти ваши дедукции, но скажи вместо ломовой жеребец «ваза» и будешь абсолютно прав. Напомни, чтобы я рассказал об этом Дженет.

— Ваза?

— Для пеларгоний, каменная, — объяснил он как ни в чем не бывало. — Такая большая, их еще называют орнаментальными. Да ты должен был видеть их, Кемпион. Просто безумие ставить их на карнизе, я об этом не раз говорил.

Понемногу я начинал кое-что понимать. Второй переход Свина в мир иной был, очевидно, вызван ударом каменной вазы для цветов, свалившейся на него с какого-то карниза. Похоже, что на этот раз переход был окончательным.

Я посмотрел на Лео. Что-то оба мы необычно осторожны и сдержанны.

— Подозреваете убийство, полковник? — спросил я. Он сразу обмяк и втянул голову в плечи.