Дело портсмутских злочинцев

— Тебе ни для кого не придется «делать это», пока ты не вырастешь, Дженни, — сказал Хоар, — и даже тогда ты будешь это делать только в том случае, если сама захочешь. Я обещал твоему папе позаботиться о тебе, и не собираюсь нарушать свое обещание. Собери свои вещи, и мы пойдем.

Сначала мистер Гринлиф с неохотой воспринял уход Хоара с ребенком, но Хоар объяснил тому все обстоятельства дела. Также он уверил, что в «Проглоченный якорь», куда он уводил Дженни, мистер Гринлиф и его добрая жена будут иметь доступ в любое время и смогут убедиться в благополучии ребенка. Удовлетворившись сказанным, хозяин таверны распрощался с ними с улыбкой на устах и с полпенни в ладони.

В гостинице Хоар передал свою хрупкую обузу с ее жалкими принадлежностями розовощекой девушке Сюзанне, наказав ей накормить ребенка и подыскать ей уголок, который она сможет считать своим домом. Дженни охотно взяла руку Сюзанны, но оглянулась при этом на Хоара.

— Подожди, — прошептал он. — Твой папа дал мне целый пакет поцелуев для тебя, и поручил мне давать их тебе по одному перед сном. Этот на сегодня. — Хоар наклонился и поцеловал выпуклый прохладный лобик Дженни. Для него это был новый опыт. — Теперь иди, дитя.

Спустя некоторое время Сюзанна спустилась вниз.

— Она крепко уснула, сэр. У нее нет даже куклы, так что я дала ей свою — ту, которая была моей в ее возрасте — и с ней девочка уснула.

Она замолчала, вглядываясь в Хоара.

— Не сочтите за дерзость мой вопрос, сэр, — начала она, — но что вы собираетесь с ней делать? Для вас она немалое бремя.

— По правде говоря, Сюзанна, — ответил он, — я еще не обдумал это как следует. Она дочь Януса Джаггери, как вы, несомненно, знаете.

— Ну, Джаггери был плохим человеком, но не таким уж плохим, если вы понимаете, что я имею в виду. Но вы же не собираетесь стать ее папой, не так ли? Вы не производите впечатления семейного человека, а ей ведь потребуется мама, — кинулась в рассуждения Сюзанна.

— Надо будет подумать над этим, — задумчиво ответил Хоар. — А пока позаботься о ней.

Покончив с этим, Хоар был готов принять меры к тому, чтобы передать Эдуарда Моро в руки королевского правосудия. Это дело не терпело отлагательства, хотя, признавал Хоар, он сам потратил несколько драгоценных часов на устройство судьбы девочки-сиротки. 

Хоар страстно желал лично арестовать Моро, но он не был уполномочен командовать отрядом, который понадобится для этого. Ведь кроме нелояльных франко-канадцев, в распоряжении Моро могли быть и другие английские ренегаты, не говоря уже об ирландских ирредентистах, желающих отомстить за гибель Вольфа Тона[34]. Но, независимо от возможного превышения полученных инструкций, Хоар решил участвовать в этом деле. Он до сих пор не мог забыть запаха смерти на месте гибели взорванного «Вантиджа».

Но как же ему предстояло действовать? Другой, более тактичный офицер — который вместо враждебности наладил бы хорошие отношения с сэром Томасом Фробишером — мог просто попросить у баронета подкрепление, подняться со стражниками к дому Моро, окружить его и арестовать преступника. Выполняя задачу, этот более тактичный офицер без труда убедил бы Моро не использовать украденное кентуккийское ружье, которым тот застрелил по крайней мере две жертвы — Кингсли и доктора Грейвза.

Более того, человек, стоявший за Моро — которого Фортье и Джаггери называли «Тот Самый» и который постоянно маячил на периферии расследования — мог иметь наготове подкрепление для защиты своего подчиненного Моро. Но опять же, мог и не иметь.

Хоар на ходу вспомнил, что дивизия морской пехоты, расквартированная в Портсмуте, имела в своем составе — наряду с пятьюдесятью пехотными ротами и артиллерийскими батареями — подразделение особого назначения. Полусолдаты, полуматросы, полукавалеристы, они носили название «Конные морпехи». Эти военные химеры несли службу на внешних постах сухопутного периметра Портсмута. Делая объезды, они вылавливали матросов и братьев-морпехов, дезертировавших со службы и пробиравшихся в сельскую местность. Их презирали и над ними подсмеивались, обзывая служебными бастардами, о которых годами циркулировали непристойные песенки.

Не так давно Хоар встречался с парой их офицеров, включая капитана, и даже занимал их сторону в диспуте с какими-то регулярными гусарами. И сейчас он шел в сторону их расположения среди бараков морской пехоты. Он надеялся, что их капитан — некий Джон Джинкс, если он правильно запомнил — будет на месте и положительно ответит на просьбу Хоара оказать ему вооруженную поддержку.

Капитан Джинкс оказался на месте и был весьма любезен.

— Прогулка встряхнет этих ленивых мошенников, — сказал он.

Через несколько минут Хоар трясся на выделенной ему строевой лошади рядом с капитаном Джинксом, за которым следовало подразделение конных морпехов.